В гостях у турок. Под южными небесами - стр. 80
– Ей-богу, не знаю, – отрицательно покачал головой прокурор.
– Из чайников, милый человек, из чайников. Из чайников наливают в чашки и пьют. Будто чай распивают, а на самом деле вино. Так и мы сделаем. Металлический чайник у нас есть – вот мы в металлическом чайнике крушон и устроим. Каково? – спросил Николай Иванович.
– Действительно, изобретательность богатая. Да вы, мой милейший, нечто вроде изобретателя Эдиссона! – воскликнул прокурор.
– О, в нужде русский человек изобретатель лучше всякого Эдиссона! – похвалялся Николай Иванович. – Глафирушка, нарежь-ка нам апельсинов в чайник, – обратился он к жене.
– Не стану я ничего резать! Режьте сами! – огрызнулась Глафира Семеновна. – У меня голова болит.
– Нервы… – пояснил Николай Иванович. – А уж когда нервы, тут, значит, закусила удила и ничего с ней не поделаешь.
– Не хотите ли антипирину? У меня есть несколько порошков, – предложил прокурор.
– Не надо… А впрочем, дайте…
Прокурор тотчас же достал из своей сумки порошок. Глафира Семеновна выпила порошок с белым вином. Порошок этот хорошо на нее подействовал и отчасти подкупил ее. Она достала пару апельсинов, нож и принялась их резать, опуская ломти в металлический чайник.
– Ай да жена у меня! Что за милая у меня жена! – расхваливал ее Николай Иванович. – Как приедем в Константинополь, сейчас же куплю ей вышитые золотом турецкие туфли и турецкую шаль!
– Как это глупо! – пробормотала Глафира Семеновна.
Проехали давно уже небольшую станцию Сарем-бей и приближались к Татар-Басаржику. Леса стали редеть и исчезли. Открылась равнина в горах, и вдали на холме виднелся белый город с высокими каменными минаретами, упирающимися в небо. Извиваясь синей лентой, протекала у подножия холма река Марица. Поезд стал загибать к городу.
– Здесь начинается область виноделия-то? – спросил прокурора Николай Иванович, когда поезд остановился на станции Татар-Басаржик.
– Нет, здесь все еще область лесной торговли. Тут находится громадная контора французского общества разработки лесных и горных продуктов; за Басаржиком, когда мы начнем огибать вон ту гору, увидим опять леса, спускающиеся с гор, а за лесами вы увидите виноградники. Я скажу, когда область виноделия начнется.
– Ну так я там и открою бутылку. А теперь только смолку собью.
И Николай Иванович принялся отбивать на бумагу смолку от шампанской бутылки.
Поезд приехал на станцию Татар-Басаржик, постоял там минут пять и помчался дальше. Действительно, на горах опять засинели хвойные леса. Пересекли горную речку, которую прокурор назвал Кришмой, пересекли вторую – Деймейдеру-реку.
– Сплавные реки и обе в Марицу вливаются, – пояснил прокурор. – По ним сплавляют лес.
Поезд мчался у подножия гор. На нижних склонах лес начал редеть, и действительно начались виноградники.
– Вот она область виноделия! Началась, – сказал прокурор.
– Приветствуем ее! – отвечал Николай Иванович, сидевший с бутылкой шампанского в руках, у которой были уже отломаны проволочные закрепы и пробка держалась только на веревках.
Он подрезал веревки – и пробка хлопнула, ударившись в потолок вагона. Шипучее искрометное вино полилось из бутылки в чайник. Затем туда же прокурор влил из бутылки остатки болгарского белого вина.
– Коньячку бы сюда рюмки две, – проговорил как-то особенно, взасос, Николай Иванович, но жена бросила на него такой грозный взгляд, что он тотчас же счел за нужное ее успокоить: – Да ведь у нас нет с собой коньяку, нет, нет, а я только говорю, что хорошо бы для аромата. Ну, Степан Мефодьич, нальем себе по стакану, чокнемся, выпьем и распростимся. Дай вам Бог всего хорошего. Будете в Петербурге – милости просим к нам. Сейчас я вам дам мою карточку с адресом.