В городе улица - стр. 2
– Женя, передай дяде Боре салфетки, пожалуйста, – просит Алена. Переживает, что ее богу нечем вытереть рот.
Я передаю салфетки, он вежливо благодарит. Мы просто семья аристократов! Тут в спальне начинает похныкивать Любомир – проснулся. Обычно он не спит в такое время, но сейчас из-за зубов весь режим сбился. Алена поспешно встает и бежит к нему, воркуя на ходу. Первое время, что жила с ними, я старалась не слушать, а сейчас уже почти всё равно. Да и потом, мне просто нечем заглушить ее голос, тут наушники не вставишь.
– Это кто такой сладенький? Это кто проснулся? А, мы мокренькие? Мы мо-окренькие…
Я съела немного картошки и салата. На самом деле Алена хорошо готовит, но в последнее время я очень мало ем, еда просто в меня не лезет. Очень хочется уйти, но пока Алена не вернулась, этого сделать нельзя. Я уже пробовала, нельзя. Нужно поблагодарить ее за ужин, так у них положено. Борис кладет себе еще картошки и мяса, а потом поднимает на меня взгляд и спрашивает:
– Так что сегодня случилось, Женя? Мама сказала, тебя кто-то напугал?
Я немного теряюсь. Прокашливаюсь и говорю максимально сдержанно:
– Ну, да. Я мыла окно у себя в комнате, и там внизу кто-то… прополз или… пробежал.
Я не знаю, как правильно объяснить то, что видела. Он же корчит такую рожу, как будто я несу чушь.
– Прямо под окном? – уточняет Борис. – По клумбе?
Не знаю, как она с ним живет. Он кажется мне холодным и скользким, как серая глубоководная рыба. Я видела таких: зависнут в середине аквариума – то ли живые, то ли нет. Светлые водянистые глаза, противная бородка с усишками. Интересно, как он обращается на работе с подчиненными. У него должны быть подчиненные: он старший менеджер, привык, наверное, там командовать. Вот и Алена тоже ведет себя с ним так, как будто ее могут уволить.
Алена очень красивая. Да, она меня раздражает, я вижу все ее слабости, но она действительно красивая, как кукла: большие синие глаза, реально синие, а не голубые, как у меня. И при этом темные волосы и брови. У меня просто серо-русые. Хочу осветлиться и стать прямо блондинкой. Бабушка не разрешала: говорила, волосы сожгут. Бесполезно было объяснять, что сейчас есть безопасные средства, ну и плюс всё равно же дорого… Короче, начну зарабатывать и осветлюсь. Почему Алена не нашла кого-то получше, не понимаю. Если бы у меня была такая внешность, я бы…
– Ну да, ну да, – бормочет Борис.
Он еще и занудный, теперь будет доставать меня насчет того, что я видела за окном. Я ерзаю на стуле. Хорошо, что он не смотрит мне в глаза. Странное дело: говорю правду, а чувствую себя так неловко, будто вру.
– Но ты же понимаешь, Женя, что калитка и ворота были закрыты. Значит, никто посторонний попасть во двор не мог. К тому же твоя мама вышла и никого не нашла. Так или нет?
Его слова кажутся мне похожими на обкатанные морем камешки: гладкие, скользкие, прохладные. Море столько раз их лизало, что они уже утратили свою настоящую форму. Сыплются, сыплются… Я смотрю на свои ногти и представляю себе шум моря и шорох пересыпаемых камешков.
– Женя, ты меня слышишь?
– Да. Но я видела…
Он не дает мне договорить:
– Может быть, это была кошка? Кошка вполне могла пролезть, а более крупное существо, уж извини, при всем уважении к тебе… – он поднимает брови и картинно разводит руками, как в кино. Артист.