В городе на краю легенд - стр. 44

Как ни говорили Вайолке все вокруг, что доверчивость — признак слабого ума, она всё равно верила в Высшую справедливость.

— Я никого не убивала, домин. Эта девушка, Надья, я не знаю, что с нею случилось, но не мы это.

Склонила голову ещё ниже, смотря в пустой стакан, который всё ещё сжимала в руках, и больше не пыталась говорить. Слова теснились в голове, выстраивались рядами, только всмотришься, сообразишь, в какой последовательности говорить, а они уже ушли, иные на их местах слова. И чувства иные.

Вайолке вдруг сделалось всё равно, Вернее, захотелось, чтобы всё скорее кончилось. Если суждено погибнуть здесь, то скорее бы.

— Сама посуди: твоя Сила проснулась, а девушка на представлении, когда держала тебя за руку, то и померла в мучениях.

Ощущение тысячи глаз, следящих за Вайолкой в этой комнате, разглядывающих её как любопытное насекомое, стократно усилилось и вмиг пропало.

— Она была обескровлена? Как такое возможно?

— С помощью злокозненной магии, Вайолка, — вздохнул Инквизитор. — Ладно, устала. Вижу. И я притомился. Арад — город тихий. Был. А теперь что будет, Создатель ведает.

Домин Тиорел поднялся со стула и постучал в дверь, чтобы Вайолку увели.

В ту ночь ей казалось, сомкнуть глаз не удастся. Она и не хотела спать: требовалось подумать и постараться догадаться, что произошло в тот вечер. Вайолка жалела, что раньше об этом не размышляла, да времени не было. То похищение её самой, то увечье Петру, теперь арест.

И всё же едва она оказалась в пустой комнате, всё убранство которой составлял топчан в углу, накрытый соломой и прохудившимся одеялом, как веки смежились, и сон напал исподволь, как поджидавший жертву в тёмном переулке разбойник. Вайолка и удивиться доброте Инквизитора не успела: как бы то ни было, а её каморка не тюрьма. И крысы по ней всё ночь лазить не будут, на том спасибо завтра скажет.

Проснулась Вайолка оттого, что кто-то грубо тряс её за плечо. Свет направили против ожидания не в лицо, а на грудь.

— Вставай, ведьма. Кончились твои дела! — шептал, беспрестанно делая свободной рукой охранные знаки, помощник Инквизитора. В неверном и тусклом свете масляной лампы, которую держал его побратим, лицо казалось белой маской, надетой кем-то, кто не имеет человеческого обличья.

Вайолка вскрикнула, и мир тут же качнулся перед глазами.

В лицо плеснули холодной водой. Помогло.

Дурнота отступила, а страх пуще прежнего схватил за горло.

— Нечего с ведьмой возиться, — пробурчал второй. — Не пойдёт — потащим. Двоих уже загубила, а мы…

И второй пробормотал проклятие. Свет лампы погас, а плечо заныло от ощутимого удара, косо мазнувшего и по груди.

***

Стево

— Мы уходим завтра. Снимемся перед рассветом, — Стево ничего не продумал, требовалось пораскинуть мозгами, когда голова холодна, остыть от страха за Вайю, от вины за то, что сам привёл сюда всех тех, кто ему доверились.

Сами они выбрали свою судьбу, верно, тут он их силой не заманивал, посулы о богатой добыче не раскладывал, как маг-фокусник, и всё же убедил Вэли, Камелию и прочих.

— А карты мои говорят, что не уйдём, — ведьма качнула массивными серьгами-кольцами и улыбнулась так, как умела только она одна. Зловеще, будто радовалась, что они в самое пекло угодили.

— Я привык верить себе, а не размалёванным картинкам, — оборвал Вэли, взмахнув сухой рукой. Нервничает, пытается вида не показать, а тревожится.