В городе на краю легенд - стр. 16
И пусть Вайя не умеет волховать, всё одно чувствует, как много вокруг источников Силы. Подходи — и пей из ручья, чья прозрачная вода хранит память обо всех, склоняющихся к её глади.
А здесь, в Арад, всё время холодно, даром что юг! И воздух тяжёлый, будто магии в нём столь много, что зажжёшь спичку — заискрится всё вокруг, и город вспыхнет, как от удара молнии, а наутро уже и не останется от его стройных домиков и узких причёсанных улочек и следа.
Вайолка села в постели и закатала рукав ночного платья в том месте, где поставил метку Инквизитор. Ничего. Надавила пальцем до лёгкой боли, прислушиваясь к себе, а всё одно: пуста она, магия как зерно внутри, может прорасти, но чаще нет.
— Вайя, это я! — Стево тихо заглянул внутрь, даже дверь не скрипнула, и, сняв верхнее платье, сел рядом. От него пахло чем-то незнакомым, пыльным, словно в подвале среди книг провёл время, листая магические страницы в поисках ответа. По лицу любимого, обнявшего её так крепко, что дух захватило, Вайя поняла, что он ничего не добился.
— Он не простил? — шёпотом спросила она, чувствуя, что дрожит всем телом. Как же здесь холодно!
— Замёрзла? Сейчас согрею, — Стево отстранился и протянул руки в прикрученному вполовину масляному светильнику, дунул внутрь, и огонь, зашипев, как потревоженная в траве гадюка, вспыхнул синим и снова уменьшился до изначального.
Но в повозке стало теплее. Магия расплескалась горячими волнами, погладив Вайолку по макушке, совсем как делала бабушка, лицо которой она уже стала забывать. Помнила улыбку, глаза, как у неё, зелёные, тёплые, ласковые, и руки мягкие, пахнущие травами после летнего дождя.
— Возьми, я же обещал вернуть, — Стево одной рукой достал завёрнутую в платок цепочку с подковой и вложил в её ладонь. — А брат простил, так старик сказал, я ему верю. Сам почувствовал, будто до плеча моего дотронулись, пожали, и потом ушли. И запахло барвинком.
— Да, трава мёртвых, представившихся до срока.
— А ты не расстраивайся, не в этом городе, так в следующем и тебе помогут, я добьюсь, — Стево взял Вайю за подбородок, дунул в лицо и поцеловал в кончик носа.
— Мне Инквизитор печать поставил. Сказал, что близка к раскрытию дара. Думаешь, теперь получится?
— Не знаю, — Стево никогда не лгал ей, и Вайолка считала это знаком особого доверия. — Но ты надейся, Инквизиторы не ошибаются. Вот ты у меня почти ведьма.
— Как Камелия? Или сильнее? Что если я стану сильнее, ты испугаешься?
Стево засмеялся, но в глубине его глаз затаилось беспокойство. Вайя почувствовала, что это меньшее из того, что он бы желал для неё.
И всё же ревность царапала сердце: видела, как Стево глядел на Камелию. Не как на женщину, с которой не прочь бы провести время, а как на символ, на Силу, не подчиниться которой грех едва ли не больший, чем не склониться перед Создателем.
— Ты обещал рассказать, откуда она появилась! Зачем с нами коротает дни? С её Силой могла бы в столицу податься!
— Она была нам нужна, вот и появилась. Создатель ответил на мою просьбу, — уклончиво пояснил Стево и снова потянулся к вырезу её платья.
Вайолка никогда не сопротивлялась, моля о том, чтобы связь между ними не ослабла, а только окрепла. А ещё она чувствовала, почти видела себя его глазами: лежит на простыни прелестное создание, тёмные волосы разметались по подушке, и манит испить из её источника. Прикоснуться к холмам, спуститься по равнине и оказаться в долине, предназначенной лишь для него.