В городе на краю легенд - стр. 14
Отрок было дёрнулся, поставив кружку на стол, но старик только посмотрел в его сторону, как слепец уселся на место и снова принялся за трапезу.
— Он слепой от рожденья, но видит сердцем, — пояснил хозяин на удивлённый возглас Стево.
Ясно дело, что всё это они говорят, чтобы запутать. Стево лишь крепче сжал амулет в кармане брюк.
— А ты садись напротив меня, поговорим о деле.
Стево подчинился вновь, не терять же серебро! Но был начеку, тут похлеще, чем в разбойничьем вертепе. Там хоть знаешь, что ожидать, а здесь неясно, как обернётся, хотя деда Янко, как звали старика в определённых кругах, отрекомендовывали Стево человеком честным, досконально соблюдающим Уговор.
— Сумма двойная, два дела, стало быть. Почему тогда один пришёл?
— Не хотел подвергать другого опасности, — ответил он так, как давно решил. Вайю незачем тащить невесть куда, пока сам не убедится: дело верное и безопасное.
— Сын кузнеца, внук кузнеца, а ножа и меча боишься, — усмехнулся старик, отложив в сторону палку, на которую ещё недавно опирался. Спину выпрямил, положил узловатые руки на стол и снова посмотрел на Стево: — Сам не боишься, раз пришёл один, а за друга переживаешь. Или за подругу?
— Может, и так.
— Нелу, принеси мою книгу, видишь, гость ждёт, — обратился он к слепцу, и в голосе старика появилась незнакомая доселе теплота.
Может, и впрямь, сын его, вот и кормит слепца. В деревне, где жил Стево, он помнил, что калечных особо не жаловали, разве что жалели, как собак приблудных.
Накормят раз, а потом гонят со двора. Не нужны лишние рты в голодные годы, а сытые не у каждого по судьбе выпадают.
Отрок кинулся выполнять поручение со рвением, какого Стево мало в ком встречал. И не страх слепца подстёгивал, нет, скорее радость от желания оказаться полезным.
Польза во всём должна быть, это с детства вбивали в тех, кто не родился с золотой ложкой во рту. Вон, отрок книгу тащит, тяжеленную, толстую, старинную, а на лице блуждает горделивая улыбка, будто нет ноши приятнее и почётнее.
Книга оказалась на столе перед стариком, он встал со стула и с благоговением наложил на неё руки, как бы вознося молитву.
— Сначала твоё дело, — произнёс он, открыв первую страницу и водя по ней кончиками пальцев обеих рук. Стево слышал от брата Ионела, что есть такой шрифт для слепцов: нет глаз — читай руками. Но ведь старик зряч!
— Давай что-то связанное с тем, о чём просишь, — меж тем сказал старик почти ласково. Протянул руку, а когда Стево положил в раскрытую ладонь свистульку в виде петушка, то жадно схватил её и зажал в ладони. Как драгоценность.
Стево смотрел внимательно, всё примечал, и одним глазом за отроком присматривал, но тот вёл себя смирно. Куда делась его дерзость сродни нахальству! Стоял на коленях в углу перед образом Божьей матери и молился так усердно, будто нечистая сила заглядывала за плечо.
Старик некоторое время шамкал губами, а потом захлопнул книгу, аж пыль столбом поднялась, Стево даже чихнул.
— Дело простое. Мёртвые даруют прощения, если сам раскаялся, а брат твой, что свистульку сделал, и не обижался. Судьба у него была такова, в если бы не ты оборвал её, то ещё хуже вышло б!
Старик посмотрел на Стево и усмехнулся по-доброму, ну совсем как брат Ионел, когда провожал питомца на дорогу жизни. Вроде бы и ничего особенного в ухмылке этой не было, только усталость, говорившая: «Я видел это много раз. Вы все одинаковые», а на душе сделалось теплее.