В двух мирах. Грани бытия - стр. 12

Охваченный лихорадкой дикой разнузданной похоти, он властно обнимает тонкую талию и запрокидывает легкое тело на себя. Полные, округлые, идеальные груди нависают над лицом, колышутся, просят ласки. Он рвется вверх, бережно охватывая зубами ягодку напряженного, набухшего соска, и гостья сдавленно стонет от наслаждения.

Ее влажные горячие губы мечутся по шее, груди, животу мужчины, все ниже, ниже, подводя симфонию таинства к крещендо. Опытная маленькая рука опускается и мягко охватывает до крайности напряженный орган любви. Через секунду на месте ее пальцев оказываются уста, язык.

«О, Боже!».

Он задыхается от наслаждения, едва сдерживаясь, боясь поторопиться с феерией, способной превратиться в фиаско, но опытная фея чувствует тело партнера лучше, чем он сам. Она тонко дирижирует физиологией возбужденного самца, его готовностью к слиянию, вовремя отпуская напряжение или доводя до пика.

И вот – перемена. Неуловимым кошачьим движением она хватает любовника за плечи и требовательно заваливает на себя. Ее тело трепещет от чистого дикого древнего желания, готовое к соитию, длинные ноги уже, оплели мужской торс. Бедра развратно раздвинуты, как распустившийся цветок (тот же орган любви) плоть к плоти, пламенное влажное лоно алчет принять мужское начало. Она полностью раскрыта ему. Каждое действие прелестницы кричит: «Давай! Я не могу больше ждать!».

Он еще в нерешительности, не в силах осознать происходящее. Но в ту же секунду требовательное нетерпеливое женское движение станом (словно наездник, пришпоривший коня), и тут же он коротко подается вперед, совершая то самое древнее действо и… входит в Рай.

Вот оно!

У-у-а-х-х!!! – ее вздох идет словно из его легких.

Конвульсивный прерывистый всхлип, трехсекундная пауза (он знает, она была нужна ей) и «наездница» уже вовсю погоняет «коня».

Где-то на грани разума он понимает: да, так и должно быть. Конечно, такая женщина может исполнять, подчиняться, ублажать, но ее истинная стихия – доминирование, первый номер. Такой расклад совершенно не задевает его. Ради этой Афродиты он готов на все, нет – на ВСЕ, на любые эксперименты и жертвы.

Еще. На этот раз резче, глубже. Ей мало и этого, пылающая утроба жаждет вечного движения, она начинает работать сама, приучая партнера к своему, нужному ей ритму. Он подчиняется, неожиданно понимая, что когда любишь по-настоящему, главное удовольствие – доставлять наслаждение не себе, а своей половинке.

И вот они сплетаются в единое целое (как у Шекспира: «зверь о двух спинах») в древнем мудром беспощадном танце прелюбодеяния.

– У-м-м-м! – женский сдавленный стон такой первобытной истомы, что от экстаза единения их тела, до самых пяток, синхронно покрываются гусиной кожей.

Процесс разгорается, она становится все неистовей, наманикюренные ногти нещадно царапают его спину до багровых борозд, зубы впиваются в плечо с такой силой, что свежая кровь из открывшейся ранки стекает прямо на лицо хищницы.

Он неутомим, как тот самый «конь», которого пришпоривает амазонка. Ритм все выше, выше, выше…

Он внутри нее, не только физически – ментально, ощущает все струны похоти любимой, следит за ними, длит их, подводит к апофеозу. Все смешалось, сейчас трудно сказать, кто конь, а кто возница? Но это уже никого и не волнует. Главное – гармония секса.