В доме музыка жила. Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Святослав Рихтер - стр. 13
Еще один фрагмент из речи Фере, где он рассказывает об обстоятельствах смерти А. Давиденко. «Он умер, возвратившись с демонстрации в день пролетарского праздника 1 мая, с той демонстрации, которую он безгранично любил, которую никогда не пропускал без участия в ней, с той демонстрации, во многих и многих колоннах которой, без сомнения, звучали в этот день его песни…» В сборнике есть воспоминания А. Суркова, Р. Глиэра, Д. Локшина, М. Чулаки, А. Новикова и др. и, конечно, их все предваряет манифест рапмовского вождя Л. Лебединского: «Композитор масс».
Руководитель «Проколла», страстный борец за массовую песню, Давиденко скончался недолгое время спустя после разгрома «мудрым» постановлением ЦК тех организаций, которым он служил верой и правдой: РАПМа, РАППа, РАПХа. На этот раз неожиданная и в кои веки спасительная мудрость ЦК для него как раз явилась ударом. По-разному убивали людей в те времена.
Есть в книге и папины воспоминания. «Когда я в первый раз побывал на собрании «Производственного коллектива» при Консерватории, я ушел с этого собрания с двойным чувством: с одной стороны, своего поражения, с другой – с огромной зарядкой для дальнейшей работы, – пишет папа. – Таков был метод воспитания людей в «Проколле». Организатор и вдохновитель этого коллектива, Александр Давиденко, умел сочетать в себе непримиримость и принципиальность критики с чутким подходом к каждому вновь завербованному товарищу. Заставляя глубоко задумываться и пересматривать свой творческий багаж, он никогда не запугивал, не оглушал, а, напротив, в огромной степени стимулировал волю к работе».
В тридцать четвертом году папе было около тридцати лет, революция и послереволюционная вакханалия лжи во имя всеобщего равенства уже крепко поработала над сознанием в прошлом верующего, воспитанного на мировых культурных ценностях, русской музыке и литературе Коли Чемберджи, любимца Спендиарова и его дочерей. Конец папиных воспоминаний ясно говорит о доброкачественности его новых воинственных (чего стоят обычные в ту пору выражения «завербованный», «запугивать» и так далее) убеждений: «Непреклонный боец, порой доходивший в отстаивании своих принципов до заблуждений и ошибок (намек на постановление ЦК. – В.Ч.), Шура Давиденко был для многих музыкальной «совестью», ибо Шура был самым честным, самым безупречным в своем общественном облике музыкантом и товарищем, образцовым и замечательным типом композитора, созданного нашей революцией».
Такие дела.
Папа вместе с Леоном Атовмяном и Лемпертом основал Музфонд СССР, еще тот, первый, на «Собачке», как обычно говорили, подразумевая Собачью площадку. Был его первым председателем. Папа заботился в основном о проблемах высшего порядка, восстановлении справедливости по отношению к членам Музфонда, поскольку был окончательно и бесповоротно лишен практической жилки. Атовмян же был гением практики и сделал много добра всем композиторам и их семьям и в мирное, и в военное время. Уже исполнилось больше семидесяти лет со дня нашей победы в Великой Отечественной войне, а мы с Катей по сей день укрываемся американскими шерстяными одеялами, выданными Атовмяном во время войны членам Музфонда.
Папа, Атовмян и Лемперт открыли знаменитые теперь Дома творчества – Рузу, Иваново. О Рузе я напишу отдельно, потому что, как и многие «композиторские дети», провела там чуть ли не треть своей жизни.