В центре музыки - стр. 18
— Да… — покраснев и смущаясь, призналась.
Признание ей с трудом далось. Как же ей идут красный щечки, особенно если учесть, что у нее очень светлая кожа. Но я не помню, чтобы девушка передо мной краснела после того, как я ее угостил кофе… Ах да, я же никогда этого не делал. Но она особый случай… она особенная, пожалуй, это слово, ей больше подходит. Это меня и смущает… Все также глядя ей в глаза, отвечаю:
— Я очень рад этому, — и вышел из салона, обошел, открыл ее дверь, подал ей руку как джентльмен. Помог ей выйти, подал рюкзак.
— Спасибо большое.
— До понедельника, Юна.
Скромно улыбнувшись, она ответила:
— До понедельника, Амир.
Мое имя так мягко прозвучало из ее уст. Я не удержался и провел ладонью по длине ее светлых с пепельным налетом волос, чувствуя пальцами их шелковистость.
— У тебя очень красивые волосы, — неожиданно для себя, хрипло сказал я.
— Правда? — удивленно спросила она.
— Правда, Юна… твои волосы и глаза безумно красивые, как и ты сама. Надо быть слепым, чтобы этого не заметить.
— Спа-сибо… — взволнованно сказала она, но получилось с придыханием. — Я пойду.
— Да…
Она развернулась и пошла, завернув за угол. А я еще стоял и смотрел на то место, где еще недавно была Юна. Кажется, я что-то упустил… Юна… у нее даже имя необычное…
Подскочил в постели, дернувшись во сне. Сидел еще с минуту, сердце в сумасшедшем танце колотилось в груди. Встал, прошел на кухню, взял из холодильника бутылку воды. Надел тапки и, накинув халат на тело, поднялся на крышу, уже светало. Смотрю на багряный рассвет, вспоминая фрагменты далекого детства.
Я кричал и звал на помощь, обнаружив свою маму мертвой в своих комнатах. Ее убили. Вся нежность, которую она мне дарила, все застыло в мои тринадцать. Я резко повзрослел, когда потерял мать. Позже я узнал, что, оказывается, хотели убить не ее, а меня. А еще через год, что это дело рук старшей жены моего отца. Она решилась на этот шаг, как только поняла, что отец может провозгласить меня приемником, несмотря на то, что Амджад — старший сын. Я стал представлять для ее сына прямую угрозу. За убийство в нашей стране только смертная казнь, но казнили исполнителя, то есть слугу Барии. А саму ее нет, потому что королевская особа неприкосновенна, ее нельзя казнить. И отец не вынес это из семьи, он не хотел, чтобы люди шептались по углам. Он всегда говорил, что народ должен брать пример с шейха и его семьи. А какой можно взять пример, когда жена такое вытворяет. Будут тыкать пальцами и судачить, что шейх не может своих жен приструнить, как же он со своим народом справится. Везде найдутся смутьяны. И поэтому все, что мог сделать отец — это отлучить ее от себя и больше не посещать. Она так и жила одна, в достатке, ни в чем себе не отказывая, но далеко. Так себе наказание, скажу я вам. Ненавижу эту тварь! Я всегда чувствую себя ответственным за смерть своей матери, ведь она не должна была погибнуть.
В шестнадцать лет я купил всех слуг Барии.
Она любила пользоваться каждое утро кремом для лица, в который ей дозировано подсыпали яд и каждый раз меняли баночки, равномерно распределив содержимое, чтобы она не заподозрила подмены. Бария очень гордилась своей красотой и следила за собой, но это в прошлом. Потому что ее лицо изменилось и выглядит уже давно не так, как прежде. Сейчас оно пожухлое, обожженное, с темными и глубокими оспинами. Все знают, кто это сделал, но доказать никто так и не смог.