В центре музыки - стр. 17

— Здесь красиво, — сказала я, только чтобы не молчать.

В тишине я еще больше себя буду скованной чувствовать. Если бы я была с подругой, то, конечно, была бы по максимуму расслаблена. Чтобы он не говорил, он мой работодатель — это факт.

— Если честно, я здесь не был со времен студенчества. Но раньше здесь подавали вкусный кофе, и мы с друзьями любили бывать в этом месте.

Меня этот факт заинтересовал.

— Интересно… я думала, что ты с Востока… так многие говорят.

— Так и есть…

Он прервался потому, что к нам подошел официант:

— Юна, ты какой любишь кофе?

— Со сливками, — и пока он делал заказ, я рассматривала его профиль. Красивый, даже слишком. Такие густые, черные ресницы и брови серые, большие глаза, крупные, выпуклые губы. Выраженные скулы, нос по-мужски крупный с небольшой горбинкой. Стильно, но не гламурно уложенные волосы. Только кожа у него для восточного мужчины светлая.

Сделав заказ, он повернулся ко мне, а я немного растерялась, покраснев, словно меня застали за неприличным занятием, и заняла свой взгляд разглядыванием салфеток на столе.

— Так… — он чуть помедлил, затем продолжил. — Вернемся к нашему разговору. Да, я с Востока, но учился в России. Так захотел.

— Странный выбор.

— Ничего странного, моя мама была русская, мне была интересно узнать культуру изнутри, а не по рассказам. Русский язык я знал с рождения и владел им в совершенстве, поэтому вполне осознанный выбор.

— Да, пожалуй. А откуда ты?

— Из Илама.

— О… я читала о вашей стране.

— Мне приятно это слышать…

Нам принесли заказ, Амир заказал еще и десерт, который подвинул ко мне.

— Ешь.

Мне показалось, что он мне приказал… наверное, показалось…

— Ты так и не рассказала. Занимаешься восточными танцами?

— Да, нет… ну, если говорить откровенно, я раньше занималась, а сегодня вышла на подмену хореографа. Так получилось, она приболела и попросила ее заменить.

— Это очень интересно, как и ты сама. Ты очень необычная девушка.

Его лежащая рука, которая покоилась на столе, накрыла мою и стала поглаживать ее пальцами.

Я тут же напряглась, спросив:

— В каком смысле «необычная»?

Он сразу почувствовал перемену в моем настроении.

— В том смысле, что лишь ценитель женской красоты поймет, насколько ты индивидуальна. Почему напряглась?

— Мне не нравятся такие разговоры, — сказала, глядя ему в глаза, пытаясь высвободить руку.

— Успокойся, — не позволив мне убрать руку. — Я тебе ничего не сделаю против твоей воли, и тебе нечего опасаться.

Смотрю на него во все глаза, пытаясь его прочесть, но ничего не чувствую. С другими всегда срабатывала, а его не могу. Я знаю, почему… знаю… мне хочется ему верить…

— Ты знаешь, что твои глаза меняют цвет?

— Знаю.

— Мне нравятся твои глаза.

— Не надо, — не позволила ему продолжить.

— Ладно…

— Амирхан —

По ее просьбе остановился немного дальше ее подъезда. Заглушил двигатель, повернулся к ней.

— Посмотри на меня, Юна, — обратился я к ней.

Кусает свои губы, когда мне самому хочется их искусать, но я держу себя в руках, нельзя спугнуть. Я на очень тонком льду, нужно быть максимально осторожным. Юна поворачивает ко мне голову. В этот момент важен зрительный контакт, и я ловлю его, держу и, не отпуская его, продолжаю:

— Мне очень понравилось проводить с тобой время, Юна. А тебе понравилось?

Она не сразу ответила, какое-то время смотрела на меня. Я понимаю, что она там хочет найти… нет, ты там этого не найдешь.