В браке с дьяволом - стр. 38

«да», но ее рот тоже должен сказать это.

― Ответь мне, ― требую я.

Я сопротивляюсь желанию сжать ее задницу так, как мне хочется.

― Да, ― шепчет она.

Я не рассчитывал, что она согласится, но от этого все становится еще чертовски слаще. Она утыкается лицом в матрас, и меня это устраивает, потому что меньше всего я хочу видеть эти глаза, которые будут напоминать мне, почему я ненавижу ее и почему я, блять, не должен этого делать.

― Я приму твое наказание.

Хорошо.

Я хватаю ее бедра и подтягиваю их выше к своему члену, еще больше выгибая ее. Я чувствую тепло ее киски даже сквозь нашу одежду. Чувствую, как она пульсирует.

Я закрываю глаза, чтобы взять себя в руки, удивляясь, что мне вообще приходится это делать.

― Ты будешь считать вслух все пять шлепков. Ты пропускаешь один, и мы начнем сначала. Я ясно выразился?

― Да, ― снова шепчет она.

Я не буду думать о том облегчении, которое дает мне ее согласие.

Я не буду думать о том, как мне захотелось прикоснуться к ней с того момента, как только увидел ее.

Я не буду думать обо всех гранях, которые я стираю, делая это, и обо всех клятвах, которые я нарушаю перед самим собой.

Я вообще не буду думать. Потому что, если я это сделаю, я остановлюсь.

И я буду чертовым идиотом, если остановлюсь.

Прямо сейчас она не дочь Морено и не мой враг. Она моя жена, и она хочет, чтобы мои руки касались ее так же сильно, как я хочу положить их туда, где, черт возьми, она мне позволит. Она женщина, на которую весь вечер глазеет каждый ублюдок с членом, и так уж случилось, что она женщина, которая принадлежит мне.

Я поднимаю руку и шлепаю ее по заднице.

Жестко.

Ответный стон Лилиэн, хотя и приглушенный тем, как она прижимается лицом к кровати, стреляет прямо в мой член и заставляет меня волноваться за оставшиеся четыре.

― Один, ― она задыхается.

Ее уступчивость делает ее более соблазнительной, чем когда-либо, потому что она чертовски этого хочет.

Я шлепаю ее снова.

Сильнее, чем в прошлый раз.

Ее платье почти не приглушает оглушительный шум, и вместо этого эхом отдается между нами, как грязная тайна, о которой знаем только мы.

― Два, ― выдавливает она, задыхаясь.

Я маневрирую так, чтобы отшлепать другую сторону, сглаживая причиняемую боль. Моя ладонь касается ее платья так сильно, что даже я чувствую ее вибрирующую боль.

― Три, ― она хнычет.

К черту это.

Я должен видеть.

Я собираю неприлично большое количество ткани и поднимаю ее, открывая мне ее гладкие ноги, которые тянутся на гребаные мили, а затем поднимаю выше.

― Фак, ― ругаюсь я, когда ее задница появляется в поле зрения.

Черт бы все это побрал.

Я никогда в жизни не видел такой идеальной задницы.

Круглая, упругая, аппетитная.

Меня бесит, что я не могу найти ни единого изъяна на ее теле. Я веду себя как подросток, который только что открыл для себя чудеса своего члена. Я выхожу из-под контроля и не собираюсь останавливаться, потому что эта чертова задница не та, от которой я готов отказаться.

Лилиэн оглядывается через плечо, нахмурив брови, когда я не двигаюсь несколько секунд.

― Эйс?

Мне не нравится слышать свое имя на ее губах. Потому что я могу стать зависимым от этого.

― Разве я сказал, что ты можешь смотреть на меня? ― огрызаюсь я.

Я не хочу смотреть ей в глаза.

Они напомнят мне обо всех причинах, по которым я ее ненавижу, и обо всех причинах, по которым я должен остановиться прямо сейчас.