Узы - стр. 30

Я знаю эту историю. Когда Патрик решил рассказать своей семье о том, что предпочитает парней, то первым делом обратился к брату. Надеялся, что сможет заручиться его поддержкой. Но брат устроил скандал, а родителям наговорил разного, в духе того, что Патрика нужно лечить, и что он требует выбирать между сыновьями. Родители выбрали того, у кого уже была «нормальная» семья и ребенок. Это ужасно. Как можно выбирать между двумя детьми? Когда он рассказал эту историю моим родителям, мама расплакалась, а папа долго хмурился, после чего кричал и ругался на «остолопов, которые могут отказаться от своего ребенка».

– Почему ты вдруг вспомнила о моем брате? – Он долго изучает меня взглядом. – Твоя сестра? Она объявилась?

– Порой ты пугаешь меня своей проницательностью. Да, мама сегодня рассказала. Она была здесь несколько дней назад.

– Судя по всему, новости не очень хорошие.

Я качаю головой.

– Не очень.

Видя, что я не горю желанием развивать эту тему, Патрик берет меня за руку.

– Давай так. Я сейчас не буду задавать вопросов, а ты ничего не будешь рассказывать. Ты все обдумаешь, и, если захочешь, мы это обсудим. Идет?

– Идет. – Улыбаюсь ему. – Я не перестаю радоваться тому, что мы с тобой познакомились.

– Я тоже, Сэл. Я редко это говорю, но твой переезд в наш дом – лучшее, что со мной случалось с тех пор, как я поссорился с родными.

Мы обнимаемся, но из-за больших теплых курток получается нелепо, и мы начинаем смеяться.

– Люблю ночные разговоры. Ночью люди другие. Настоящие.

– Какой же ты болтун, – я опять смеюсь. – Мало того, что мы общаемся в основном по ночам. Так еще с тобой я самая что ни на есть настоящая. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. Больше, чем родители. Что там говорить. Больше, чем я сама.

– Черт, уйди отсюда, ты меня растрогала. Иди и помоги родителям накрыть на стол. Рыба почти готова.

За семейным ужином отбрасываю плохие мысли. Рядом мои самые родные. И не только люди, еще и собаки. Я в родном доме. Я словно подзаряжаюсь жизненной энергией для того, чтобы, вернувшись, с новыми силами броситься в бой с нарушителями закона.

После короткого, но продуктивного отпуска я возвращаюсь на службу.

Подходя к участку, слышу вполне ожидаемый окрик.

– Эй, лесбиянка. Давно тебя не было, я соскучился.

– Привет, Догэн. Что, скучаешь, когда не получаешь под зад?

– Хочешь потрогать мой зад?

Закатываю глаза.

– Или скажешь что-нибудь умнее, чем детсадовец, или я ухожу.

– Ладно. Я тут думал, пока тебя не было.

Я поднимаю вверх большой палец.

– Отлично, Джим, отлично. Это уже прогресс. Думать – очень полезная штука.

– Я решил, что у нас с тобой много общего. Больше, чем ты можешь себе представить.

– Интересно послушать.

– Кажется, я тоже лесбиянка. – Я приподнимаю одну бровь. – Я тоже предпочитаю женщин.

Разочаровано качаю головой.

– Джимми. Меня не было почти неделю. И все это время ты потратил на прочтение дедушкиного сборника анекдотов?

– Что?

– Во-первых, это тупо. Во-вторых, ты использовал эту фразу уже раза три, не меньше. Сдается мне, ты соврал – ты даже и не пытался думать.

– Черт, Диксон…

Я скрываюсь в дверях полицейского участка. У раздевалки меня ждет Хили.

– Привет, Джон. Я быстро.

– Привет. Подожди, зайди сначала к лейтенанту.

– А в чем дело? Меня увольняют? – Я издаю глупый смешок. – Или повышают? Боже, Джон, что у тебя с лицом?