Узы чужой воли - стр. 37

— И знаешь, он был довольно мил. — Элиза отставила в сторону чашку и утерла ладонью слезы. — Галантен, дарил цветы, водил в театр. Ты в это время догрызала науку и готовилась выходить на работу. А дальше…

Я кивнула, а дальше случилась авария. Отец успел пристроить меня в контору и погиб. Вместе со своей женой, матерью Элизы.

— От интарийцев нам достались не только прогрессивные законы, но и институт «младших жен».

Кто-то может подумать, что если есть младшая жена, то будет и старшая. Нет, отнюдь. Правильно говорить не «младшая жена», а «младшая в семье». Не имеющая права голоса, целиком и полностью зависящая даже не от воли мужа, а от решений главы рода. Для чего это нужно интарийцам — неизвестно, но люди быстро нашли способ использования такого брачного обряда.

— У меня сильный колдовской дар, — продолжала рассказывать Элиза, — и впереди сверкало счастливое будущее. Ученичество в клинике и последующая работа маго-педиатром. Вот только родители оставили договор в подвешенном состоянии, и господину Орану-старшему удалось вывернуть его в свою пользу. Первое, что он сделал после похорон, — запретил мне ученичество. Мое здоровье не должно быть подорвано, ведь ему необходимо не менее пяти внуков.

Я подтолкнула к ней свою чашку. Пятеро детей — это смерть для магического дара. Всякий раз, как ведьма вынашивает ребенка, она делится с ним собственной магией. Двое детей — вот тот максимум, который позволит матери остаться на прежнем уровне магической силы.

— Тогда же я заявила на тебя, что это ты подстроила аварию. Я хотела, чтобы и тебе было плохо — ведь твою волю родители не насиловали, не принуждали тебя к браку с незнакомым человеком. Оставив в итоге практически рабыней, заложницей чужой семьи. Прости меня, если сможешь.

— И как это перекликается с твоей ложью?

— Лазейка, — пожала плечами Элиза, — если они не воспользуются договором, в течение года он будет аннулирован. А кому нужна инвалидка? Вдруг я так и не встану на ноги? Кто им рожать-то будет? Дети-маги — высшая ценность на брачном рынке, но если кобыла с изъяном — стоимость падает. Астаэл ненавидит Орана и согласилась помочь.

— Ты должна была сказать мне.

— Я боялась, что ты мне отомстишь, — неловко пожала плечами Элиза.

Нет, я совершенно точно помечу эту неделю жирной черной линией.

— Садись в свою коляску, балбеска, — проворчала я. — У нас есть проблемы и похуже.

И ошарашила Элизу своими новостями. Она внимательно выслушала, допила мой чай и пожала плечами:

— Защиту никто не взламывал. Прости, но время от времени я делала тебе сонный отвар и перепроверяла щиты. Накладывала новые и одновременно заклинала твои ключи — чтобы ты могла войти в дом. Я боялась, что Оран может прийти и лично проверить мое здоровье. А коляска больше не имеет смысла — Астаэл сказала, что документы уже у него.

— Значит, надо что-то придумать.

— Это бесполезно, — криво улыбнулась Элиза. — Мой будущий супруг — брат главы терапевтического отделения. Они уже давно мысленно родили, воспитали и удачно продали моих дочерей. А сыновей выучили и пристроили в клинику.

Во мне бурлил настоящий коктейль чувств — и злость, и сочувствие, и даже страх. Участи призера-производителя я не желала даже Элизе. Небо, как же порой полезно вовремя поговорить! Надеюсь, не вовремя — тоже поможет.