Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов - стр. 23

Андреев состроил умилительную гримасу:

– Владимир Алексеевич! Вам же эта история ни к чему! Не будете же вы писать о ней корреспонденцию в «Россию»?

– Не буду, признаюсь. Мелковато.

– Отдайте мне! Я был сейчас у Архипова – он рассказал, как вы вдвоем пытались удержать эту несчастную самоубийцу!

– Не такая уж она и несчастная, – сказал я сердито. Впрочем, сердился я скорее на Машу и Андреева, которые не дали мне выспаться, а вовсе не на несчастную женщину. – Она, между прочим, своего мужа зарезала.

– Расскажите детали, – взмолился Андреев, доставая большую тетрадь в клеенчатой обложке, заложенную карандашом.

Я вспомнил, как Андреев невольно мне помог в деле с модельером Рейнаром, направив в дом, где был убит первый из «сестер». Сев напротив и поплотнее запахнув халат, я подробно описал и место трагедии, и внешность женщины, и даже трактир, в котором ее муж выпивал накануне своей смерти. И где потом мы разговаривали с сыщиком Архиповым.

– Вы не помните, как звали ту певицу, из-за которой заварилась вся каша?

– Мнимую любовницу мужа? – спросил я.

– Да.

Я невольно почесал затылок.

– Имя не помню. А фамилия какая-то смешная, казацкая.

В этот момент моя жена начала накрывать на стол.

– Глаша Козорезова? – спросил Лёня, как мне показалось, с некоторым удивлением.

– Похоже.

– Ну и ну!

– Знаете ее?

Андреев печально махнул рукой:

– И не спрашивайте. Появилась она недавно, но сделала фурор. Она… Она необычайная певица. И очень привлекательная женщина. Бриллиант, ценность которого очевидна. О Козорезовой много говорят, но никто не знает, есть ли у нее содержатель. И это только придает ей таинственности и привлекательности. Ведь как наша публика привыкла? Только появляется на сцене очередная красотка, как тут же находится какой-нибудь фрукт, миллионер, промышленник, заводчик или просто богатей, который заваливает ее цветами и подарками, возит по ресторанам, предъявляет друзьям и знакомым. А в данном случае… Ведь ничто так не привлекает, как красота недоступная, не правда ли, Владимир Алексеевич?

Я покосился на Машу.

– Поужинаете с нами, Ленечка? – спросила она, не обращая внимания на раскрасневшегося Андреева. – Правда, разносолов у нас нет, мы постимся.

– Так разве сейчас пост? – удивился Андреев.

– Гиляй решил немного сбросить вес, – улыбнулась ему Маша.

– Гиляй решил! – проворчал я. – Не слушай ее. Это она сама решила уморить меня голодом.

Андреев скептически осмотрел выставленную на стол тертую морковь (без сметаны и сахара!), вареную куриную грудку с отвратительными зелеными шариками брюссельской капусты и два кусочка подсохшего хлеба.

– Боюсь, что объем Владимира Алексеевича, – сказал он осторожно.

– Да что вы! – ответила коварная змея в виде моей супруги. – Это я вам положила. Ему порции полагаются в два раза меньше!

Но Андреев, рассыпавшись в тысяче извинений, по-рачьи задом выполз в прихожую и быстро оделся, заявляя, что только что плотно поужинал и теперь торопится в редакцию.

– Ну, что же, повезло тебе, Гиляй, – иезуитски произнесла Маша. – Не пропадать же добру. Уж потешь себя, ешь все. Но завтра – разгрузочный день. Хорошо? А то уже второй день на диете, но только, как мне кажется, без толку.

– Что ты, Маша, – как можно искреннее сказал я, – намного лучше себя чувствую. В голове – легкость, в конечностях – зуд. И еще, кажется, у меня растут новые зубы вместо выпавших. Очень чешутся – все время хочется что-то жевать.