Увидеть свет - стр. 15
Зазвонил телефон, и это показалось ответом мироздания на незаданный вопрос. Доминик взял трубку.
– Да?
– Прости, что наверняка отвлекаю, – голос Рика был странно возбуждённым. – Как думаешь, знакомясь на выставке, люди скоро начинают доверять друг другу?
– Ответ я могу дать только весьма приблизительный, – спокойно отозвался Доминик, хотя сердце его неприятно кольнуло. Как похоже на подслушанные мысли, на пойманный обрывок телепатического разговора. Как, чёрт возьми, Рику это удалось?!
– Я всё равно готов его выслушать, – Рик был нетерпелив, голос его выдавал крайнее волнение. – Ну, Доминик, почему бы тебе не высказать свои предположения? Ты разве не размышлял о чём-нибудь подобном?
– Эдгар в этом больший профессионал, – нужно было ни в коем случае не переиграть. Такие спектакли Доминику всегда давались плохо, и он лишь надеялся, что Рик ничего не заподозрит. Ладони вспотели. – Наверное, они не задумываются, что у них есть резон не доверять. Ведь им нравится одно и то же. Да?
– Да, – энергично подтвердил Рик.
– Почему ты спрашиваешь? – Доминик мечтал, чтобы эта фраза тоже выглядела непринуждённой, но уже не был в чём-то уверен.
– Видишь ли, в доме каждой жертвы – их опознали – нашлись буклеты с выставок, – Рик говорил это с такой радостью и гордостью, словно сам их нашёл. – И несколько совпали!
– Жертвы посещали одну и ту же выставку, да? – переспросил Доминик, тут же понимая, что сел в лужу – не стоило высказывать догадку именно так.
– Точно! – словно и не заметил ничего Рик. – Я тебе говорю, этот преступник связан с художественной средой! Однозначно!
– Теперь у тебя куда больше оснований так считать, – согласился Доминик, в надежде, что Рик наконец-то положит трубку.
– Расскажу Эдгару, интересно, какое у него будет лицо, – и Рик всё-таки отключился.
Доминик оставил телефон и поднялся. Он ощутил себя загнанным зверем. Эта догадка, это совпадение… Ох, как это ударило по ощущению собственной исключительности. Нужно было отправляться работать, но теперь казалось, что даже стены дома наблюдают за ним. Точно они собираются кричать ему: «Это ты убийца, ты!» Почему? Ведь он не совершал ничего подобного.
Или это были его зрители? Те, кто восхищался его картинами? Те, кто пугался заключённых в рамы образов? Они?
Доминик не вспоминал о своих почитателях, он не знал их в лицо, он не чувствовал их. Это были тени, что бродили из зала в зал. И он старался как можно меньше разговаривать с ними. Но вот ему вдруг представилось, что вернисажи, где висели его картины, обернулись таинственным лесом, в котором блуждали невинные души. И среди них таился зверь, хищник, который тщательно выискивал жертву и убивал её.
И в его охоте, в том, как он отбирал жизни, были природная мощь и истинное совершенство.
Телевизор всё ещё что-то лопотал. Доминик поднялся, чтобы отключить его, но тут же замер. После программы новостей начался фильм о волках. И прямо сейчас перед глазами Доминика развернулась сцена охоты. Загнанный олень споткнулся, его горло разорвали белые и острые клыки. Снег обагрился кровью.
Было ли что-то общее у преступника с волком, с хищником, который с такой властью и силой забирал себе чужое дыхание?
– Нет, нет… Всё не так, – прошептал Доминик. – Не так. Иначе. Он не зверь, нет.