Увидеть Париж и умереть… - стр. 9
Возможно, так было потому, что люди в большинстве своём чрезвычайно примитивны, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что они думают и чего они жаждут.
Ещё учась в школе я делала такие вещи, которые не позволили бы делать ни одному ребёнку. Например, я совершенно в открытую читала на уроках книги, а ещё я всегда возражала педагогам, если считала, что они неправы. Впрочем, самый первый мой опыт по этой части кончился довольно плачевно. Шёл первый месяц из тех скучных десяти лет, что я проторчала в этом заведении, которое, может быть, и учит читать и писать (я это умела задолго до поступления в первый класс) и даёт какое-то слабое понятие о том уровне науки, к которому она приходит к тому времени, но для таких, как я, школа совершенно бесполезна.
Недалёкая Ольга Леонидовна, которая была нашей учительницей все четыре года в младших классах, что-то спросила о том, чем мы занимались на перемене. Не помню уже конкретики (слава Богу, прошло больше полувека!), но я высказалась со всей прямотой, назвав вещи своими именами. Я иначе не умела. Наверное, уже тогда было ясно, что по дипломатической стезе мне явно идти не придётся. И Ольга Леонидовна, усмотрев в моей детской непосредственности что-то чрезвычайно неприличное, ничтоже сумняшеся выгнала меня за дверь…
Но этот печальный опыт моей неуместной откровенности перед социумом меня ничему не научил…
Совершенно нетрудно было прийти к банальному выводу: 99 процентов этого самого социума – отчаянные лицемеры, которые привыкли лицемерить даже наедине с собой. А я вот выискалась вся такая искренняя, что мне самой всегда было не по себе. Где-то ведь надо и соврать, и промолчать – зачем же жить-то, делая себе дороже?
Но нет… бес всегда меня подзуживал на крайности. Мало меня били. И даже когда моя «благополучная жизнь» накрылась медным тазиком, и это так называемое благополучие понеслось под откос со страшной скоростью – я всё равно продолжала быть верной себе. Может быть, это была глупость… Но скорее всего, человек рождается с определённым набором генетических особенностей, переступить через которые значит просто сломать самого себя. На это не способен никто. Да и во имя чего нужна такая жертва???
Надо сказать, что самое дно своей души я всё-таки не обнажала. Оно было не то чтобы таким уж грязным или неподъёмным для понимания любопытными кумушками и во всё лезущим грубыми лапами мужичьём, и я боялась каких-то там разоблачений со стороны досужих глупцов – нет. Дело было совсем не в этом. Скорее, я боялась вытаскивать на свет божий тёмные стороны своей натуры (и, соответственно, поступки, совершённые под их влиянием) потому, что боялась исключительно самой себя. Потому что уже был длительный прецедент, когда я дошла до того, что совершенно сама себе не принадлежала…
Конечно, это очень приятное состояние, в котором отрешаешься от своего занудного «Я», и вроде бы воспаряешь над миром на мощных крыльях неведомых чувств. Это что-то похожее на то, как если бы ты был под действием мощного наркотика, известного только тебе одному. Но где-то в глубине твоего существа маленьким гвоздиком засела гадкая такая критическая мыслишка, что долго жить под кайфом – так не бывает, и пробуждение будет ужасным…
Так оно и получилось. И стало понятно, что вопить и стенать по этому поводу – бесполезно. Никто не услышит, можешь даже разбить свою нестандартную головку о первый попавшийся бетонный столб…