Успокой меня - стр. 28
Заплела волосы в пучок на затылке и поспешила на первый этаж. Не обнаружив никого ни в гостиной, ни на кухне, выглянула на веранду.
Признаться, показываться на глаза после вчерашнего обитателям фермы было стыдно. Они и так ухохатывались после торнадо, а уж теперь… когда меня солнцем ударило, и вовсе посмешищем стану.
А ведь Энтони предупреждал… Но, когда я слушала умных советов, особенно если рядом стояли подобные Джессике стервы? Мне слишком сильно хотелось ее позлить, и что в итоге?
Мои слова оказались почти пророческими. Хоупу все же пришлось делиться со мной кремом и, более того, даже обмазать меня им.
Я оглянулась по сторонам, и заприметила его в тени деревьев вместе с Хлоей и Пусей. Они устроились на большом покрывале, и теперь каждый занимался своим делом: любящий дядюшка пытался показать племяннице, как складывать кубики в башню, она же со всем возможным усердием пыталась уползти с покрывала и наесться земли. А Пуся просто спал животом кверху.
Я же подошла к этой сладкой троице, глядя на которую даже мое черствое сердце растеклось от умиления, с самым скорбным и кающимся видом, и принялась оправдываться:
– Мистер Хоуп, я бы хотела принести извинения за вчерашнее. За доставленные неудобства и за то, вам пришлось самому следить за племянницей, – где-то внутри я топталась по чувству собственного достоинства, выжимая из него извинения, и понимала, что в ситуации виновата только я.
Мужчина поднял голову, смерил меня долгим взглядом и даже вскинул бровь:
– Не знаю, чем поражен больше: тем, что вы на ногах после солнечного удара, или сменой гардероба.
Невольно, но мои щеки вспыхнули.
– Ситуация сложилась таким образом, что мой гардероб...
– Не продолжайте, меня это совершенно не волнует, – он заставил меня замолчать одним движением руки, похожим на дирижерский взмах. – Я рад, что вам стало лучше, и у меня теперь нет необходимости сидеть с Хлоей дальше. Особенно если учесть тьму скопившейся работы...
– Да, конечно… – собственный голос показался мне рассеянным, потому что я невольно рассматривала руки и тонкие пальцы Энтони. Ему бы пианистом быть, а не фермером. А уж как подумаю, что он ими вчера втирал в меня крем…
Хоуп поднялся с покрывала, подхватил на руки Хлою и передал мне, а в следующий момент с его головы на мою перекочевала настоящая ковбойская шляпа.
– Посидите сегодня в доме, – распорядился он. – А если все же вздумаете выйти, не забудьте головной убор.
Сказать, что я опешила, ничего не сказать. Подобный жест с его стороны выглядел странным, почти интимным. Или может, только мне, не привыкшей к проявлению заботы со стороны окружающих и всегда державшейся от них подальше, так показалось?
Весь день до самого вечера мы с Хло, как и завещал Тони, не выходили из дома. Уже к полудню я поняла, насколько умным было это решение. После вчерашнего ливня испарение в воздухе становилось просто невыносимым, и только прохлада деревянного дома немного спасала.
Был огромный соблазн включить единственный кондиционер, но когда-то давно я услышала, что от этого дети простывают, и теперь настойчиво одергивала свою руку от заветной кнопки. Когда же Хлоя, наконец, ушла на дневной сон, а мужчины еще не вернулись с полей, я, от нечего делать, принялась бродить по дому. Рассматривала фотографии, которых оказалось вдоволь развешано по стенам вдоль лестницы. Почти везде счастливая семья – родители и двое детей: мальчик и девочка. Чем моложе фотографии, тем старше становились люди на них. В юноше с задумчивым взглядом отчетливо узнавался Энтони, а вот во взгляде темноволосой девчонки с каждым разом плясало все больше чертей.