Услуга Дьяволу - стр. 55
Крепко обняв Дана за шею, я прижалась лбом к его пиджаку, напоминавшему ночное небо, расшитое серебром звезд. Нежно погладив по спине, мой прекрасный господин продолжил:
– Мне понятны твои волнения и страхи, Хату, но однажды ты поймешь, что они не более, чем скорлупа. Птенец вылупляется лишь однажды, но душа… Душа преодолевает сотни скорлупок на своем пути, закаляясь, меняясь, ограняя себя, приобретая или теряя свой блеск. Никогда не думай, что это твоя слабость. Нельзя назвать слабостью то, что способно превратиться в силу.
– Я думаю, что понимаю, о чем ты, – пробормотала я, и Каратель усмехнулся, целуя меня в макушку.
С моей стороны было весьма самонадеянно говорить подобное бессмертному Владыке Тьмы и Огня в свои десять, но Дан никогда не считал это дерзостью или чем-то неподобающим.
Вмешиваться в легкость и простоту наших разговоров было не позволено никому: ни падшим, ни небесным, ни правилам и предрассудкам.
Возвращаясь из Кобьи поздним вечером, я хотела только поудобнее устроиться в кресле у камина в покоях Дана и послушать какую-нибудь увлекательную историю за горячим чаем и куском «Фели-Фра». После смотровой площадки мы отправились в картинную галерею – еще одна обязательная остановка каждой прогулки, потому что я обожала рассматривать работы смертных мастеров, а Дан нередко мог рассказать о них гораздо больше, чем знали владельцы.
В одном из залов висело роскошное полотно, изображающее солнечный свет, пронзающий морские глубины и все же не дотягивающийся до темноты дна. Дан сказал, что художник в юном возрасте потерял возлюбленную, и эта картина – отражение его души, в которой все лучшее, что он испытал после, так и не смогло рассеять холод его одиночества. Я долго простояла перед ней, стараясь уловить движения кисти, игру света и оттенков, представить, как работал и мыслил мастер, годами перенося свои чувства на холост.
После галереи было торжественное шествие сотни красавиц со всей Флегансии со свечами и ральёлами. Девушки плавно покачивались и двигали руками в затейливом танце, чей узор распустился перед воротами в королевский замок. После зычного призыва глашатая каждая из них задула свою свечу, символизирующую жизни, некогда отданные их соотечественницами.
Вместе с ними, никем не замеченные, мы с Даном посетили королевский бал «Цветов и масок». Как и следовало из названия, каждый гость, помимо богатого одеяния, носил маску и цветок ральёлы. У одних цветы были вплетены в волосы, у других пришиты к одежде, маски мужчин изображали птиц, а маски женщин – волков.
Последнее позабавило Дана, окрестившего это танцем гордыни с хитростью. Неудивительно, ведь каждая женщина в легенде была представлена хитрой, дух отмщения и вовсе прикинулась беззащитной девой, а король и принц, пусть и в разных версиях истории, но оба проявили тщеславие и алчность.
Насыщенный день в царстве смертных сумел отвлечь от омовения и даров Гург и помочь немного обвыкнуться, но едва в холле резиденции перед нами появилась свита Карателя, как я снова вспомнила об ответственности, возложенной на меня после церемонии.
– Повелитель, – склонили головы все трое, прежде чем легкими кивками поприветствовать меня. В случае с Хирном, конечно же, не обошлось без озорного подмигивания.