Условности - стр. 12
– Ну, мы просто сидели здесь, – бросил он.
– Да? Ну, тогда назовите свое имя. Думаю, вы те, кого мы ищем. Олмертинг, не так ли?
– Да, это я, – признал юноша.
– А вас как зовут? – обратился полицейский к Терезе.
– Тереза Рогаум, – ответила та надломленным голосом и снова зарыдала.
– Что ж, вам обоим придется пойти со мной, – коротко заключил Холзи. – Капитан хочет видеть вас. – И он торжественно повел их прочь из парка.
– Зачем? – решился спросить какое-то время спустя бледный от страха Олмертинг.
– Неважно, – раздраженно отвечал служитель закона. – Идемте. Узнаете, когда придем в участок. Нам нужны вы оба. Этого достаточно.
В другом конце парка к ним присоединился Пейзли. В полицейском участке девушке предложили стул. Она безутешно рыдала в тоске и унынии, к которому, впрочем, примешивалась и доля облегчения, оттого что ее спасли от опасностей этого бесприютного мира. Приятель ее, несмотря на юный возраст, держался с вызовом, хотя и настороженно, словно дикое животное, у которого отняли добычу.
– Сходите-ка за ее отцом, – распорядился сержант, и к четырем часам утра старый Рогаум, который за ночь не прилег ни на минуту, а все продолжал беспокойно метаться по комнате, уже бежал в участок.
Бешеная ярость, владевшая им вначале, сменилась глубоким, почти невыносимым горем, но теперь мысль, что дочь его, возможно, жива и невредима, вновь подняла в его душе бурю самых противоречивых чувств, смесь гнева, страха, горечи и множества иных мучительных переживаний. Что ему делать с дочерью, если она жива? Задать ей трепку? Расцеловать? Что еще? Но когда он вбежал в участок и увидел, что его прекрасная Тереза в руках полиции, вдобавок рядом с ней подпирает стену какой-то незнакомый молодчик, тоже задержанный, старый Рогаум едва не обезумел от страха, злости и любви.
Когда же ему сказали, что этого молодого человека задержали вместе с его дочерью, в глазах мясника вспыхнула ненависть.
– Ты! Ты! – воскликнул он, испепеляя взглядом невозмутимого Олмертинга. Затем, пораженный внезапным ужасом, повернулся к Терезе: – Что ты наделала? Ох, ох! – И гневно повторил, адресуясь уже к Олмертингу: – Ты! Ты! – Он наконец почувствовал, что дочь его спасена. – Не смей приближаться к моей дочери! Я все кости тебе переломаю, ах ты, дьявол!
Мясник двинулся было в сторону взятого под стражу ухажера, но тут вмешался сержант.
– Прекратите сейчас же, – спокойно приказал он. – Забирайте свою дочь и возвращайтесь домой, или я отправлю в камеру вас обоих. Нам здесь не нужна драка. Вы меня слышали? И впредь держите свою дочь подальше от улицы, тогда она не попадет в беду. Не позволяйте ей шататься с отчаянными парнями вроде этого молодчика. – Олмертинг поморщился при этих словах. – Тогда с ней ничего не случится. Мы сами накажем виновного.
– Эй, да какая муха его укусила? – хмуро бросил Олмертинг, убедившись, что стычка с мясником ему не грозит. – Что я такого сделал? Он прогнал свою дочь из дому, разве нет? Я просто составил ей компанию: мы дожидались утра, только и всего.
– Да, всё это мы слышали, – ответил сержант, – и тебя мы тоже знаем. Ты лучше помолчи, а не то отправишься в центр города и предстанешь перед судьей. Я не желаю слушать твою болтовню. – И все же он сердито велел мяснику уходить.