Ушли, чтобы остаться - стр. 79

– Твои вопросы, извини, полнейшая чушь. зачем учить собачек прыгать, какая от этого польза, к чему тратить сотни часов на подготовку номера, зная, что в тридцать с хвостиком станешь пенсионером по выслуге лет? От подобных вопросов наша работа тускнеет. К сожалению, не перевелись люди, которые не признают цирк за искусство, считают его балаганом, а нас малокультурными, наделенными не умом, а лишь мускулами.

– Я этого не говорила, – перебила Люся.

Али спокойно продолжал:

– Цирк был и останется праздником, к нам приходят, чтобы насладиться силой, сноровкой, гибкостью тела, умением делать зверей послушными воле человека, на представлении взрослые забывают о годах, становятся детьми.

– Щекочут себе нервы?

– Да, если хочешь, переживая за гимнаста под куполом, дрессировщика среди хищников. Мы не нагоняем страх, публика не ждет, когда артист свалится с высоты, станет мешком костей, а медведь или тигр растерзает на глазах у всех укротителя. Зритель радуется, восторгается, удивляется, и в этом заслуга каждого циркового.

– С тобой невозможно спорить. Лишь спросила, не размениваются ли некоторые наши на дешевые трюки, не потакают ли зрителям, не рассчитывают ли на дешевый эффект? Публике не до философии, к нам приходят увидеть зрелище, и только.

– Опять ошибаешься, – Али подлил жене в чашку кофе.

Перед выходом в манеж Свободин взял себе за правило обязательно зайти к медведям, угостить кусочками мяса, произнести что-либо ласковое, настраивая себя и хищников на работу. Но в этот день на первое утреннее представление не спешил к клеткам и, хмурясь, листал дневник сына.

– Рассчитывал, что забуду проверить и не попадет за двойки? От меня невозможно ничего скрыть!

Сын стоял, опустив к полу глаза, не пытался оправдаться.

– Теперь понятно, отчего вчера вернулся из школы ниже травы тише воды, – продолжал Свободин. – Не разберу, что написала учительница.

– Вызывает в школу родителей, – прошептал мальчик.

– Меня или мать?

– Все равно кого.

– Когда?

– В любой удобный день.

– Выходит, не только схватил за неделю целых две двойки, но и провинился. Что произошло?

Мальчик шмыгнул носом:

– Подрался, но он первым начал!

– Знаю, какой ты задира. И в прежней школе кулаки распускал, и в этой тоже. Решай все конфликты мирным способом, что касается двоек… Желаешь остаться неучем, считаешь, что артисту не нужны арифметика, грамматика?

При постоянной смене городов и школ сыну приходилось привыкать к новому коллективу, завоевывать авторитет среди ровесников. Как все дети артистов, мальчик готовился к выступлениям, изо дня в день репетировал с голубями, совой, пеликаном, чтобы со временем сдать номер комиссии, быть включенным в программу.

– Из гардеробной ни шагу! Будешь учить таблицу умножения, части света и стихотворение. В антракте проверю!

– Я же должен у клетки со шлангом стоять, – напомнил мальчик. – Вроде твоего ассистента: покажут медведи норов – включу воду.

– Стоишь для форса и лишь на утренниках, что нравится зрителям-детям, никто не подозревает, что шланг не подключен. Садись за учебники, забудь про ассистентство и прогулки!

Один из «братьев Федотовых» дымил у открытой форточки.

– Кончай коптить легкие, – посоветовал Дима. – Табак вреден, о чем предупреждают на каждой пачке, особенно спортсменам. Лучше напиши матери, обрадуй, что ходишь на занятия в вечернюю школу, через годик получишь аттестат.