Ушли, чтобы остаться - стр. 32
Вислову достался стаканчик для бритья. Пить не хотелось, но, чтобы не обидеть экипаж, смочил губы.
– Спирт запивают, как правило, чистой водичкой из крана, – продолжал Жилин. – Не советую пивом, иначе сразу опьянеешь; ноги отяжелеют, голова закружится, все вокруг затуманится, дурным станешь…
Незаметно от товарищей Степан прилег, накрыл голову второй подушкой, чтоб стихли голоса, особенно неугомонного Жилина. Представил, как штурман передвигает на столе, словно шахматные фигуры, стаканы, лохматит на затылке волосы и заливает, как в метель однажды чуть не заблудился, когда возвращался от знакомого рыбака. «Трепло, хлебом не корми, дай похвастаться силой воли», – подумал Степан и отвернулся к стене.
Проснулся неожиданно, точно толкнули в бок. Не сразу сообразил, где находится. Увидел голую гостиничную стену, куски сыра, хлеба, пустые бутылки на столе. Экипажа в комнате не было.
«Неужто побежали в магазин за добавкой? Коль перепьют, не пустят в рейс».
Чтобы проститься с сонливостью, рывком поднялся с кровати, подпрыгнул, коснулся рукой потолка. Одернул китель, поправил съехавший набок галстук. Взглянул на часы и присвистнул: стрелки показывали шесть вечера. «А казалось, спал пяток минут!»
За окном из-за низких облаков невидимое солнце светило равнодушно и холодно, не желало, как в южных широтах, уползать на ночь за горизонт, опускать на землю мрак.
Экипажа не было ни в холле у телевизора, ни в буфете. «Разбрелись по дамам сердца? Выходит, не у одного меня имеется на маршруте зазноба».
Возле администраторши на стуле дремал некто в неуклюжих, не по росту больших резиновых сапогах с ботфортами. Перехватив взгляд летчика, дородная администраторша сказала:
– Прямо из тундры, укачало на нартах.
Человек приподнял голову, и на Вислова уставилась девушка, почти ребенок, с розовыми, как у младенца, щеками, такими же мочками ушей.
– Простите, что разбудил, – смутился Вислов. – Ей-богу, не хотел нарушать сон.
– Не винитесь, я уже выспалась. – Девушка потерла щеку, на которой отпечаталась пуговица с прорезиненного плаща. – Научилась спать на ходу в нартах.
– Отчего в коридоре? Нет мест?
– Есть, только там сильная половина человечества. Еле уговорила Павлика отоспаться в нормальных условиях, не беспокоиться за меня. Павлик, хоть и мужчина, совершенно не приспособлен к бытовым неудобствам. Павлик по рыцарской логике считает, что нельзя даму оставлять, а самому блаженствовать на кровати с подушкой, одеялом…
– Что за Павлик?
Девушка с неподдельным удивлением посмотрела на Вислова, словно все на белом свете, тем более в гостинице, обязаны знать Павлика.
– Если не освободится место, где рассчитываете провести ночь? – еще спросил бортрадист.
– Обещали поселить в кабинете директора после конца рабочего дня, могли и раньше, но директор с бухгалтером составляют какой-то отчет. Вы не беспокойтесь: за практику я привыкла к неурядицам, спать в палатке на шкурах, на нартах или в малице у костра. Уже три недели в тундре, получим продукты, заберем почту и назад. Во время одной стоянки удрал головной олень, упряжка не пожелала без него продолжать путь, пришлось долго ловить, потом запрягать – тащим его, а он упирается!
– Помирали от смеха? – предположил Вислов.
Кричали до хрипоты, пока толкали нарты, вспотели.