Урсула и Сокровище - стр. 7

– Как тебя угораздило стать изменённым? – спросила она Артёма.

– ДЦП, – ответил механик.

– Что?

– Детский церебральный паралич, – пояснил либериец. – Я родился увечным. Не мог ходить, говорить, и ещё много чего. Гидроиды сумели бы меня починить, но потребовали столько денег, сколько у родителей не было. У нас в Либерии гидроиды практически монополисты в биотехе и не стесняются, выставляя счета. Но вмешалось министерство обороны. Военные согласились оплатить лечение при условии, что меня не только починят, но и слегка модифицируют для спецназа. Так я оказался в лаборатории гидроидов. Они пересобрали меня заново, оставив от прежнего Артёма Нартова только нелюбовь к овсянке. Потом я отправился в учебку, а оттуда в абордажную роту с контрактом на десять лет службы.

– Бедный! – искренне пожалела либерийца Урсула.

– Почему бедный? – удивился Артём. – На флоте мне хорошо платили.

Про себя Урсула отметила, что парень явно происходит из приличной семьи. По крайней мере, он уверенно пользуется ножом и вилкой – редкое умение для республиканцев из среднего класса, приученных питаться фабричной едой в столовых и забегаловках.

– Как ты стал механиком? – спросила Урсула.

– Я всегда интересовался всем, что вертится, крутится, нагревается. Ещё до войны я заочно поступил в вуоксинский Институт Теплотехники. Отец разбогател на военных поставках и когда война завершилась, выкупил мой контракт. Я закончил факультет корабельной энергетики, стал механиком. В складчину с Робертом, моим сослуживцем, мы купили старый звездолёт и приспособили его для буксировки. Притащили два битых транспорта на разделку, хорошо заработали и решили отправиться к Проксиме Центавра, поискать древний корабль землян. Нашли его на орбите вокруг планеты Проксима Б, состыковались и стали готовиться к буксировке, когда на нас навалился республиканский фрегат. Нас с Робертом притащили в суд, и чиновник в парике объявил, что мы виновны в хищении республиканской собственности. Представляешь, ваше начальство считает своей собственностью корабль, построенный ещё до основания Республики! Нас отправили на каторгу. Роберт погиб в шахте под обвалом, а я сижу перед тобой. Добавки дашь?

Вместо драного вещмешка Урсула снабдила механика небольшим штурмовым рюкзаком. Перекладывая вещи, Артём что-то быстро сунул на дно рюкзака. Суетливое движение либерийца не укрылось от баронессы.

– Что там у тебя? – спросила она. – Покажи!

Артём замешкался.

– Ты не доверяешь мне? – удивилась Урсула, даже не подумав о том, что вообще-то, она ещё не давала либерийцу повод доверять ей.

Механик достал из рюкзака книжку в мягком переплёте и протянул шкиперу. Вероятно, для конспирации книжку когда-то разобрали на отдельные листы и позже снова сшили суровыми нитками. Урсула пролистала книгу, написанную на незнакомом языке, и спросила:

– О чём это?

– Это «Морские рассказы» Станюковича, – ответил Артём.

– А, про яхтсменов! – догадалась баронесса.

Либериец улыбнулся и кивнул. А Урсула подумала о том, что либериец сильно рискует, держа книгу при себе. В Республике бумажные книги были запрещены, поскольку не подлежали проверке автоматическими цензорами, встроенными в смартфон каждого законопослушного республиканца.

– Тебя надо приодеть, – решила Урсула, когда Артём застегнул рюкзак.