Уроки русского - стр. 5
– А потом? – осторожно тронула я ее за локоть.
– А потом он мне так надоел, – вдруг сморщила нос Груша, – что мы развелись во французской мэрии при первой же возможности.
– Понятно… – только и смогла произнести я.
Поворот в Грушиной судьбе сложно было принять вот так, сразу. Мне не то что во французской мэрии – в родном московском загсе, где все происходило на родном русском языке, было очень и очень сложно развестись и оформить все бумаги и подписи.
– Да, такова се ля ви, – решительно сказала Груша. – Но это уже все день вчерашний, а сегодня для нас главное – работа и учеба. Правда, Сереженька?
…И осторожно, точно промокашку, она приложила свой платочек к молочным усам Сережи, который внимательно слушал нас, царапая своим слабеньким ногтем наклейку на затуманенном стакане.
И капризный Сережа не только покорно дал вытереть себе рот, но еще и кивнул и сказал спасибо.
И Груша сказала, что может посвятить нам весь свой рабочий день.
И я сказала Гаажу, что принимаю его предложение и выхожу на работу в понедельник.
Как объяснить абсолютному дебютанту, что среди тридцати трех букв русской кириллицы есть две-три идентичные латинским и есть другие, которые поначалу он будет путать с латинскими? А если еще есть такие, которые ни на что не похожи?
Как научить его произносить звук, который мы издаем, глядя на «щ»? А на «ы»?
Как сделать так, чтобы он перестал картавить?
Как объяснить ему, где начинается выдох нашей «х»?
Впервые фонетика родного языка вызвала у меня чувство, близкое к знаменитому упоению на краю у бездны мрачной. Я поняла, что должна объяс нить человеку что-то вроде того, как надо дышать, хотя сама я умела говорить по-русски, но, стыдно признаться, впервые поняла, что делаю это, практически не думая. Впрочем, меня успокоило то, что алфавиту и произношению в учебнике госпожи Буланже отводилась только одна страница – первая. И, поскольку этот учебник мне очень нравился, я перестала думать о подводных фонетических камнях своего родного языка, набрала крупно, как для дошкольников, русский алфавит с красными согласными и голубыми гласными, распечатала все это в десяти экземплярах и успокоилась.
Я решила, что с фонетикой мы как-нибудь быстро справимся и как-нибудь двинемся дальше – в грамматику.
Мадам Буланже была организатором множества конференций, преподавала в Политехнической школе и еще в каких – то серьезных вузах, и, самое главное, когда я открыла учебник, мне все там было ясно.
Мадам Буланже писала:
«Selon les langues, la fonction d’un mot dans une phrase peut etre exprimee de differentes facons: soit par sa place dans une phrase soit par une preposition, soit par l’un et l’autre. Elle peut egalement etre indiquee par le changement du mot lui – meme. La fonction d’un mot, dans la phrase russe, est exprimee par sa desinence. Les variations que peut subir un mot selon ses differentes fonctions, sont appelees les cas»[1].
Большой начальник сказал:
– Я не понимаю.
Он сидел на стуле несколько криво, положив ногу на ногу, и постукивал моей ручкой, зажав ее в большой волосатой руке, по учебнику мадам Буланже.
– Что значит «разные функции»? – спросил он.
– Вы сейчас увидите, – сказала я. – Сейчас мы с вами будем изучать самый простой падеж, предложный. Во-первых, он называется так потому, что существительное в нем всегда сопровождает предлог.