Уродственные связи - стр. 24
– Ну, врач еще не уверен в точности диагноза… – она словно тянула время, пытаясь подобрать правильные слова.
– Так что же он сказал? – спросил Виктор. Его голос стал чуть напряженнее.
– Скорее всего, у него интеллектуальная недостаточность, – выдохнула Джулия быстро, словно вырывая слова силой. Внутри все сжалось, словно она ждала удара.
– То есть наш сын… слабоумный? – Виктор говорил спокойно, даже холодно, словно надеялся, что своим тоном сможет изменить реальность.
– Если говорить грубо, то да… – ее голос задрожал. Она ненавидела это слово. Оно казалось ей неправильным, чужим. Как можно было назвать таким ее сына? Он был таким же, как все дети. Просто особенным. Немного более спокойным, немного больше в своем мире. Разве это плохо?
Она опустила глаза и вдруг заметила свой ботинок. Каблук был странно выгнут, словно туфля перевернулась.
«Как я могла этого не заметить?» – подумала она, глядя на туфлю с недоумением.
– Ты меня ненавидишь? – вырвалось у нее прежде, чем она успела взять себя в руки.
– Нет. Почему ты так решила? – Виктор нахмурился, раздраженно убирая ее руку со своего плеча.
«Сколько времени я так хожу?» – ее мысли вернулись к ботинку. Она машинально попробовала поправить его носком другой ноги, но безуспешно.
– Ты наверняка считаешь, что это моя вина.
– Прошу, только не решай за меня! – резко бросил он, повышая голос, но тут же осекся, словно возвращая себе контроль.
– Прости.
«Как нелепо», – подумала она, не в силах решить, что сейчас было абсурднее: ее ботинок или их брак.
– За что ты извиняешься, Джулия?
– За Патрика, – ее голос стал холодным, отрешенным, как будто она отключилась от собственных слов.
– Только не надо сейчас строить из себя жертву, – отрезал Виктор. – Не нужны мне твои извинения. Они делают тебя жалкой. Ты сама этого хотела.
– Этого? – Джулия смотрела на него, как будто в первый раз. – Ты хочешь сказать, что я желала своему сыну болезни?
– Нет, Джулия, – он говорил ровно, почти утомленно. – Но ты хотела ребенка. Потому что он давал тебе уверенность. Уверенность, что я останусь с тобой.
Эти слова выбили из нее весь воздух. Ее горло сдавило, и она зарыдала большими, горькими слезами. Теперь она лишь надеялась, что никто в этом проклятом парке не увидит их.
– Ну, Джулия! Не надо плакать! – голос Виктора вдруг стал мягким, почти ласковым. Он обнял ее, позволяя ей уткнуться в его шерстяной пиджак.
– Я не понимаю! Как ты можешь так говорить?! – ее голос дрожал, лицо было мокрым от слез. – В том, что у нас появился Патрик, не только моя вина!
– Ну, Джулия, не плачь, – его руки поглаживали ее плечи. – Прости меня. Я просто погорячился. Не хотел тебя обидеть.
Он поднял ее лицо за подбородок, внимательно посмотрел в ее заплаканные глаза и поцеловал мокрые щеки.
А Джулия, сквозь слезы, смотрела на Патрика, который все так же спокойно ходил по лужайке, разглядывая цветы и жучков. Ее сердце сжималось от противоречий. Она любила своего сына всем сердцем, но рядом с Виктором ее чувства всегда казались недостаточными.
На следующее утро Джулия отправилась к соседке Жасмине, женщине всего на пару лет старше нее. Хоть Джулия и считала ее слегка сумасшедшей, иногда ей казалось, что именно с Жасминой она может поговорить без оглядки на чужое осуждение. Жасмина жила в квартире, больше напоминающей ботанический сад. Везде стояли цветы в горшках, ампельные растения спускались с полок, а воздух был насыщен ароматом влажной земли и зелени.