Уравнение с тремя неизвестными - стр. 2
Ближе к реке раскинулись дубы, липы и те самые сосны, под которыми так любила уединяться Лиза. Она, в отличие от брата, все чаще испытывала на себе внимание дядюшки. Вот только оно ей категорически не нравилось. Гавриил Павлович в последние несколько месяцев стал с Лизой особенно ласков. Постоянно заходил к ней в комнату, усаживал к себе на колени, гладил по волосам, прижимался сзади, начинал дышать как-то по-особенному, тяжело, словно у него что-то болело.
Лизе его нежности были неприятны. Она вся сжималась и леденела внутри, когда дядюшка входил в комнату, а уж от его прикосновений и вовсе цепенела. Облегчало ее участь то обстоятельство, что подобные нежности Гавриил Павлович позволял себе только тогда, когда оказывался с Лизой наедине. При Пете или няне он никогда к ней не приближался, и Лиза старалась как можно реже оставаться с ним наедине. И уединение свое на берегу реки ценила именно оттого, что здесь не могло оказаться дяди.
Тихий шорох вывел ее из грустных мыслей. Лиза встрепенулась, испугавшись, что все-таки идет дядюшка, но из глубины парка вышел незнакомый ей мужчина лет тридцати, одетый в ослепительно-белую косоворотку, подпоясанную веревкой, черные свободные штаны и картуз. В руке он держал мольберт. При виде Лизы остановился, не ожидая увидеть на берегу реки десятилетнюю девочку, да еще и в полном одиночестве. Приподнял картуз, здороваясь:
– Добрый день, барышня.
– Здравствуйте. – Лиза смотрела во все глаза.
Незнакомец был ладен собой и приятен лицом. Да и вырывавшиеся из-под картуза буйные кудри придавали ему особую привлекательность.
– Вы не против, если я нарушу ваше уединение?
– Ничуть. А вы кто?
– Позвольте представиться, меня зовут Алексей Никаноров. Я студент Училища живописи, ваяния и зодчества. Слышали о таком, барышня?
Лиза отрицательно покачала головой.
– Оно в Москве. А про художников вы что-нибудь слышали?
Лизина маменька любила живопись, а батюшка, потакавший ей во всем, охотно поддерживал это увлечение. И в Третьяковскую галерею в Москву родители Лизу один раз с собой брали. Правда, она тогда была маленькая и быстро устала, но кое-что все-таки запомнила. На нее произвели впечатление картины Васнецова «Аленушка» и «Иван-царевич на Сером Волке», о чем Лиза новому своему знакомому и сказала.
– А я с Виктором Михайловичем знаком, – сообщил художник. – Его младший брат Аполлинарий Михайлович – один из моих учителей. Мне приятно, барышня, что вы его знаете.
– А ваши работы тоже есть в галерее господина Третьякова? – полюбопытствовала Лиза.
– Пока нет, – ответил тот. – Но я уверен, что обязательно будут.
Лиза бы непременно спросила, на чем основана подобная его уверенность, но тут снова послышались шаги, и из парка на берег вышел ее дядя. При виде его Лиза изменилась в лице, и Алексей Никаноров тут же это заметил.
– А, вот ты где? – Художник не сразу понял, к кому именно обращается адвокат Леонтьев, к нему или к девочке. – А я тебя везде ищу. Как разместился? Познакомился уже с моей племянницей?
Так, значит, все-таки к нему. А девочка, выходит, его племянница. И отчего же, спрашивается, она так сильно боится своего дядю? Насколько знал Никаноров, Гавриил Павлович был добрейшей души человеком. К примеру, в его, Алексея, судьбе он принял самое деятельное участие. Будучи постоянным покупателем в лавке его отца, Леонтьев первым заметил, что в рисунках молодого человека что-то есть, и настоятельно рекомендовал отдать мальчика учиться.