Унесённые "Призраком" - стр. 71
.
Мэри ужасно волновалась, понравится ли отцу первый званый обед, где она выступала в роли хозяйки дома. Относительно приема гостей и выбора развлечений она во многом брала пример с матери, которая славилась умением устраивать незабываемые торжества и семейные вечера. Дочь с юных лет помогала ей и принимала живое участие в подготовке: украшала комнаты, составляла красивые букеты для стола, продумывала, как рассадить приглашенных, и подбирала музыку, если приглашали музыкантов. И, разумеется, сама развлекала гостей пением и игрой на фортепиано. В этом доме инструмента не было, поскольку никто из живущих здесь не играл, но Мэри не особенно огорчилась: если понадобится спеть, она прекрасно могла это сделать и a cappella[1].
Около полудня Эдвард Айвор в сопровождении нового секретаря вернулся домой; Чарлз тут же отправился к себе, а губернатор поднялся в свою комнату, чтобы переодеться. Мэри не стала беспокоить его, тем более к тому времени почти все было готово и с кухни доносились аппетитные запахи готовящейся еды. Последним штрихом стали собственноручно составленные девушкой цветочные композиции, одну из которых разместили в гостиной, другую – в столовой, а третью – из каких-то неизвестных цветов с пурпурными лепестками – она отнесла в комнату, приготовленную для Стейна. Мэри хотела подняться к доктору и сообщить, что новая спальня на первом этаже уже ждет его… но отчего-то робела. Да и времени оставалось мало, а нужно было еще привести себя в порядок и красиво уложить волосы. Поколебавшись, девушка решила, что ничего страшного не случится, если она поговорит с мистером Норвудом во время или сразу после обеда.
Ровно в час дня в гостиную спустились Эдвард Айвор, капитан Айвор и Мэри-Энн. Буквально через минуту явился Чарлз, почти сразу за ним в комнату вошел Стейн – он выглядел отдохнувшим, полным сил и опирался на новую блестящую трость – как выяснилось позже, подарок Роберта. Пока мужчины обменивались приветствиями и последними новостями, Мэри не сводила с доктора глаз. Мысль о том, что сейчас они окажутся за одним столом и будут сидеть рядом – об этом она заранее позаботилась! – заставляла ее трепетать в радостном предвкушении. Девушка украдкой разглядывала его стройную фигуру, широкие плечи, сильные руки с изящными, длинными пальцами и представляла, как эти пальцы мягко касаются… предположим, ее щеки. Внутри сразу все замирало, по коже пробегала приятная дрожь – о прикосновениях к другим частям тела Мэри старалась не думать, боясь, что от восторга лишится чувств.
Наконец дворецкий объявил, что прибыли мисс Маккейн и мистер Спенсер.
Кейт выглядела прелестно в легком светло-голубом платье, сшитом по последней лондонской моде – без корсета и фижм, и подчеркивающем естественные очертания фигуры. Ее дядя напоминал взмокшего, но самодовольного лиса, хитро щурившего внимательные глаза. Разглядев собравшуюся в гостиной компанию, они оба застыли в растерянности, и тогда Мэри поспешила навстречу подруге. Следом подошел и ее отец.
– Китти, это мистер Эдвард Айвор, губернатор Бермудских островов, человек, ради встречи с которым я и отправилась в путь, – представила его Мэри, и Кейт присела в глубоком реверансе. – Отец, познакомьтесь: это та самая мисс Маккейн, благодаря которой мы теперь есть друг у друга. – Девушка перевела взгляд на мистера Спенсера, глаза которого тут же тревожно забегали, сделала паузу, а потом без всяких эмоций добавила: – А это – мистер Спенсер, ее дядя и опекун.