Улица Холодова - стр. 13

Спустя несколько лет после того случая со сменкой в старших классах звучит звонок на перемену с урока того компактного завуча. Я встаю. Завуч говорит, что он не разрешал вставать, и называет меня небоскребом. Я молчу. Вокруг смеются. Я самая высокая в классе с первых лет школы, и я среди нескольких самых высоких людей школы в последние годы. Мой одноклассник с улицы Холодова потом еще какое-то время обзывает меня небоскребом; когда я пытаюсь защищаться, он говорит, что раз этому завучу можно, значит, можно и ему. Почему-то не спорю дальше, не говорю, что это глупость, которую повторять унизительно даже за навязанным взрослым. Я перестала обращать внимание на авторитеты только после тридцати, когда стала преподавать сама.

Дима возвращается из армии и идет доучиваться в свой сложный институт. Путешествует на электричке туда и обратно в свой город. Где-то в родном лесу, куда он с детства ходит кататься на лыжах, Дима встречает лисят Мика и Шума и начинает записывать их истории. Они гиннессисты, в моде тогда Книга рекордов Гиннесса, капиталистический аналог стахановского движения, воплощение утопической советской продуктивности, только для Гиннесса можно не работать, а делать что хочешь, хоть собирать грибы на вес или есть пирожные на скорость. Лисята все время стремятся поставить рекорды. Одна из их историй, записанных Димой, называется «Военная тайна». Это Война держит путы. Она ждет. Возможно, возвращаясь в темноте в электричке, на асфальтированной дороге, между станцией Весенняя и Симферопольским шоссе, Дима начинает чуть спотыкаться, или, просыпаясь рано утром, лежа в постели, он чувствует, что не может пошевелить одной ногой или обеими, это путы Войны.

Дима очень талантливый студент и инженер. На четвертом курсе он сам создает высокоточный цифровой термометр. Он оканчивает институт на отлично. Приходит работать инженером-конструктором на родное оборонное предприятие своих родителей. Надевает белый халат, будто он доктор. Он заходит с Войной у себя за спиной через проходную. Война внутри тоже есть, но она не особо счастливая тут. На предприятиях она с каждым днем тает. Государство перестанет заказывать оружие у людей города. Работы на войну становится совсем мало. Все меньше и меньше людей пересекает проходную. Дима снимает халат через несколько месяцев, никакой он не доктор и даже не инженер, хоть и может собрать компьютер.

Дима приходит на местное радио. Там работает бывшая коллега его родителей. Она гораздо раньше сняла белый инженерский халат. Дима хочет устроиться звукорежиссером. Но главная редакторка радио, поговорив с ним, предлагает ему: стань корреспондентом. Она скажет тридцать лет спустя, что радио это будто и существовало только для того, чтобы Дима превратился в журналиста (хотя он бы им все равно сделался). Дима бегает по городу, записывает репортажи на социальные темы. Он такой молодой, худой, светлый и доброглазый, что люди легко ему открываются. Дима делает репортаж о прорыве канализации, которая затопила дачи. Он злится на несправедливость, коммунальщики ничего не делают, люди страдают, а Дима уже приземленный ангел, и его голос по местному радио молвит: «Дерьмо на улицах». Дерьмо – не сказочное слово, оно из жизни. Так прямо постсоветская пресса в маленьких городах еще не говорит, Дима всех удивляет. Он берет интервью у барыни, которая как дулевская игрушка в Загорском музее: руки в боки, позолоченная и возглавляет все гастрономы его города, она потом жалуется главной редакторке радио, что та послала к ней пацана в штанах с вытянутыми коленками. Диме все равно, как он одет.