Укротитель для королевы - стр. 21

— Ваше высочество, вам лучше присесть, — строго напомнила леди Энкс. – Нечего черни на вас таращиться.

— А почему бы и нет? – Каролина не удостоила старшую придворную даму взглядом. – Это мой народ, а не какие-нибудь мятежники. Да и вам ли не знать, в храм пускают по особому приглашению, внизу собрались добропорядочные горожане.

Перегнувшись через бортик ложи, она обвела рукой нижний зал, бурливший в ожидании коронации. Воспользовавшись случаем, принцесса послала пару «воздушных поцелуев». От нее не убудет, а популярности прибавит.

— Пожалуйста, впредь не употребляйте словосочетание «мой народ», — не унималась леди Энкс.

— Вот как? – нахмурилась Каролина и обернулась. – Чрезвычайно занятно! И каким же словосочетанием его заменить? Может, «чужой народ», «народ моего брата»? Я ведь не имею никакого отношения ни к Феране, ни к правящему роду Транцеллов.

Придворная дама промолчала, опустила глаза. Она побоялась озвучить правду.

Принцесса тяжело опустилась в резное кресло, не позаботившись расправить юбки. Останутся заломы, помнется шлейф – пускай, ей не жалко церемониального наряда. Все – сплошная фальшивка, как и ее поздравления Квентину. Придется, скрипя зубами, их произнести.

Белое и золотое – символ величия. Брату вдобавок полагался алый – цвет власти. Ничего, когда придет время, Каролина облачится в ослепительное красное платье и уж точно не испортит его отделкой и украшениями иного цвета.

Кресло рядом пустовало. Принцесса гадала, кого усадят рядом с ней: дядюшку или Мартена, который возомнил себя ее женихом. Она предпочла бы Элиса. С ним можно устроить славную пикировку, битву умов. Все же Элис Формор – председатель Совета, и ему давно не восемнадцать.

Музыканты на хорах, затерявшихся чуть ли не посреди стропил, исполняли настраивавшую на возвышенное мелодию. Разумеется, арфа и флейта – любой другой дуэт противен небесам. Чуть позже вступят духовые.

Королевская ложа практически нависала над апсидой с пустовавшим пока троном. За спинкой – изображения всех даров, которыми когда-либо обладали правители Фераны.

Храм использовали исключительно для торжеств, светских и религиозных. В нем прощались бы и с Талией, если бы Квентин не решил иначе. Формально он не нарушил правила, ограничившись скромной церемонией на кладбище, но Каролине виделось в этом оскорбление памяти матери.

— Ваше высочество!

Принцесса мысленно застонала. Мартен! Еще одна пощечина. Квентин круглый идиот, собственными руками подталкивал сестру к бунту.

— Вы получили место канцлера? – Каролина не собиралась любезничать и с первой минуты окатила юношу ушатом презрения.

— Пока нет, — растерянно пробормотал расфуфыренный Мартен.

Девушку поразило безвкусие его наряда. Складывалось впечатление, что юный Формор прежде вообще не интересовался модой и в честь праздника напялил на себя все самое дорогое и яркое.

— Тогда, возможно, вы стали членом королевской семьи?

Каролина не протянула руку для поцелуя. Любой бы понял, сбежал под надуманным предлогом, любой, только не Мартен. Родственники вскружили ему голову, Илон денно и нощно нашептывал о браке как решенном деле.

— Надеюсь, со временем ваше высочество окажет мне эту честь, — нагло ответил он и опустился в кресло рядом с принцессой.

Присутствующие притихли, навострили уши. И не зря.