Укрощенная горцем - стр. 2
Коннор Грант был той частью ее жизни, о которой Мейри предпочла забыть, но всегда помнила, как решительно выглядел Коннор в день, когда покидал Кэмлохлин, а она, дурочка, плакала по нему!
Теперь она не желает ни видеть его, ни говорить с ним. Мейри не знала, сумеет ли скрыть горечь, которая осталась в сердце, когда он бросил ее, бросил Шотландию, а возможно, и веру отцов.
Взгляд девушки не отрывался от входа. Он скоро появится здесь. Коннор был у короля. Совет, вероятно, уже закончился, и сейчас молодой человек должен направиться в Банкетный зал.
Мейри нервно сучила пальцами выбившуюся из юбки нить, пока не стало саднить кожу, но других признаков волнения не показывала, напротив – даже сумела улыбнуться приближавшейся к ней даме.
– Если леди Оддингтон продолжит липнуть к моему мужу, – произнесла мать Коннора, леди Клер Стюарт, останавливаясь подле Мейри, – я буду вынуждена выцарапать ей глаза.
Бросив на леди Оддингтон сочувственный взгляд, Мейри вздохнула.
– А ведь казалось, она станет вести себя осторожнее, после того как вы наступили на подол леди Чаннинг и едва не сорвали с нее юбку, – со смешком заметила девушка.
– То была леди Сомерсет, моя дорогая. А с леди Чаннинг слетел парик, когда я нечаянно зацепила его кольцом.
Мейри рассмеялась – впервые за этот вечер, – но взгляд тотчас вернулся к дверям и веселость ее покинула.
– Ты не должна на него сердиться, – тихонько проговорила Клер. Разумеется, она имела в виду отца Мейри, ибо леди Клер уже давно оставила попытки оправдать сына в глазах Мейри.
– Клер, вы же знаете, я умею сражаться.
– И все же ты должна ему повиноваться. Он тебя любит.
О Боже! Сколько раз в жизни она слышала эти слова! Конечно, она знала, что отец любит ее, но ведь сыновей он тоже любит, однако позволяет им сражаться!
– Я останусь с тобой, если тебе от этого будет легче.
– Будет, – призналась Мейри. Если уж нельзя ехать домой, то лучше иметь рядом друга. Клер, потерявшая в родах четырех дочерей, опекала Мейри и относилась к ней словно к собственному ребенку. Когда Коннор оставил ее, Мейри решилась подражать именно такой женщине, как Клер. До того как украсить своей персоной величественные залы Уайтхолла и получить титул леди Хантли Абердин, Клер была мятежницей и боролась против узурпаторов, отнявших трон у ее кузена Карла. Именно она посвятила Мейри во все тонкости боевого искусства. Но теперь, глядя на ее темно-бордовое платье, пышные локоны соломенного цвета, по-старомодному убранные от лица и лежавшие на голове пышной короной, никто не мог бы даже вообразить, что эта женщина способна держать в руках клинок.
– Я знаю, ты не желаешь говорить о нем… – Мэри крепко затянула нитку на пальце. Черт возьми, лучше бы мать Коннора все же уехала! – Но, возможно, вы двое…
Больше Мейри ничего не услышала – лишь гул голосов на балконе и раскаты грома, сотрясавшего стены, – и никого не видела, кроме мужчины, возникшего в проеме дверей. О Боже! Как случилось, что он стал еще красивее?
В отличие от придворной шушеры, вырядившейся в шелковые камзолы и туфли на высоких каблуках и с огромными бантами, Коннор был одет в бриджи цвета буйволовой кожи, туго обтягивавшие его мускулистые ноги, и военные сапоги. На одном бедре болтались ножны с клеймором, на втором – кобура с пистолетом, что придавало его облику властный и грозный вид. Он стоял чуть в стороне от других и был похож на хищника в засаде – гибкого и уверенного в успехе. Сейчас он казался воплощением двух своих ипостасей – его английское королевское начало являло себя в высоком росте и элегантности, а мощной костью и внушительной основательностью фигуры Коннор был обязан крови шотландских горцев в своих жилах. Шляпу военного образца со страусовыми перьями он держал под мышкой, отчего волосы янтарного цвета свободно падали на острые скулы. Ширину плечам под красно-белым коротким мундиром придавали прекрасно развитые мышцы, а не модные складки гофрированных рукавов.