Украду тебя у судьбы - стр. 17

Ива затихает на миг. А затем придвигается, обхватывает меня руками и ногами. Раздвигает бёдра, и я вхожу в неё одним толчком. Она подаётся мне навстречу, и мы теряемся друг в друге, подчиняясь первобытному ритму простых движений, когда мужчина и женщина притираются друг к другу, чтобы в какой-то миг слиться, поймать вспышку, стать единым целым и получить удар сладострастного тока. Одного на двоих.

Мы успокаиваемся в объятиях друг друга. Приходим в себя постепенно. Звенящая пауза, когда мир расслабленно плывёт мимо и не останавливается. Кружит и засасывает в разморенную от удовольствия темноту.

Ива гладит меня по лицу. Я ловлю её взгляд. Любуюсь улыбкой, что касается её губ неосознанно, лёгким мазком.

– Как хорошо, что ты вернулась, – бормочу я, борясь со сном.

– Поспи, – целует Ива меня в щёку. – Я никуда не убегу.

И этого достаточно, чтобы провалиться, исчезнуть, раствориться в сонном мареве, ощущая её тепло, присутствие, запах, нежную руку на своём плече.

Но на всякий случай я прижимаю её к себе. Осторожно и некрепко, но осознание того, что я её не выпустил, помогает успокоиться. Кажется, я не спал толком ни разу, пока был без Ивы.

9. 9. Ива

Я оберегаю его сон, как ревнивая львица. Я ничего не знаю о материнском инстинкте, но, кажется, испытываю именно это: защитить, уберечь, не дать никому тронуть своё.

Наверное, это смешно выглядит, но я чувствую так и ничего не могу поделать. Если бы могла – укрыла бы телом моего единственного мужчину, которого выбрало моё сердце.

Он выглядит измождённым, бесконечно усталым. Но рядом с ним восхитительно горячо: он как печка, от него пышет жаром здорового крепкого тела, и я невольно льну к нему, согреваясь и чувствуя себя защищённой.

Вот такие противоречивые чувства: и желание защитить, и желание спрятаться от всех проблем сразу.

Андрей спит недолго – где-то час с небольшим, а я боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть его сон. Но он просыпается сам. Ресницами хлопает, потягивается всем телом. Смотрит на меня сонно, но серьёзно.

– Ива, – шепчут его губы, – я думал, ты мне приснилась.

– Я настоящая и рядом, как и обещала, – улыбаюсь. – Я в душ, ладно? Не хотела тебя будить.

Он разжимает объятия, и я выскальзываю из постели, стыдливо натягиваю халатик на плечи. Не могу пройтись голой – это слишком смело для меня. Да, я стыжусь своего тела. Да, я ужасная скромница, но выглядело бы странно, если б я была другой.

– Нам надо поговорить. Не уходи, пожалуйста, – говорит Андрей, как только я возвращаюсь. Он занимает моё место в ванной комнате, и я прислушиваюсь, как плещется вода. Я бы подсмотрела за ним, если бы хватило смелости. Ничего, однажды всё случится. Возможно.

Любимов просил меня не уходить. Можно подумать, я могу это сделать, пока он здесь. И я помню, помню просьбу его сына. Но сейчас, именно в этот момент мне и не стыдно, и нет мук совести. Кто она, это далёкая незнакомая женщина? Такую ли она имеет над ним власть, если он вернулся ко мне?

Но я не знаю, готова ли я бороться за своего Ворона до конца. Имею ли право оторвать его от семьи, детей, той женщины, что была частью его жизни? Была ли? Может, есть и сейчас, а он не может разобраться, кто из нас ему дороже? Ведь и так бывает. Когда трудно сделать выбор.

Я не могу быть категоричной. Нет во мне чёткого разделения на белое и чёрное. Уж кто-кто, а я знаю: у жизни много красок и полутонов. Как в меланжевой нити: один цвет плавно перетекает в другой, а когда вяжешь, получается удивительное полотно, интересные узоры из-за нежных переливов.