Украденное ожерелье - стр. 20
– Молись усерднее за Жюльена, дитя мое… Да просветит Господь твоего несчастного заблудшего брата! Я уже отказался от надежды возвратить его моими увещаниями на путь истинный и постоянно боюсь, что он обесчестит наше имя.
– Нет, папа. Жюльен может увлекаться, может временно забыть христианское наставление, данное нам мамой, но он неспособен себя обесчестить!
– Дай Бог, чтобы не был способен! Иначе я убью его своими руками. Но он ведет такую безобразную жизнь, в два года истратил все свое наследство после матери, и я не понимаю, откуда берет теперь средства на игру. Но оставим разговор о нем, поговорим лучше о тебе, моя дорогая Арлета. Ты у меня красавица, мало ли кто может в тебя влюбиться, и есть только одно средство избавить тебя от оскорбительных предложений разных Матапанов.
– Какое же это, папа?
– Средство самое простое и самое верное, дитя мое, – ответил граф, улыбаясь, – стоит только тебе выйти замуж. Как ты думаешь?
– Я не желаю никогда расставаться с вами, папа, – смущенно возразила Арлета.
– Знаю, знаю, вечный девичий ответ, но я желаю, чтобы ты отвечала мне чистосердечно. я не ищу для тебя богатого мужа, богатство придет после, я надеюсь доставить его вам… Сейчас же я желаю для тебя человека молодого, образованного, красивого, чтобы ты могла полюбить его, со средствами пусть и небольшими, но достаточными вам обоим, если и не для роскошной, то безбедной жизни. Что ты скажешь, если я нашел такого жениха? Отвечай откровенно, как бы ты приняла его?
– Так… Как вы этого пожелаете, папа, – ответила Арлета, не без шаловливо-насмешливого оттенка в голосе.
– Ты опять уклоняешься от прямого ответа на мой вопрос. Нет, я серьезно прошу тебя сказать искренно, как бы ты отнеслась к такому жениху?
– По совести, папа, я не могу ничего сказать, пока не узнаю, кто он и что за человек.
– Ему тридцать лет, он очень недурен собою, с прекрасными манерами, и я смею думать, что у него и душа прекрасная. Я не знаю наверняка цифр его дохода, но уверен, что они не ниже тех, какие я считаю необходимыми для вашего благосостояния. Одно, в чем можно упрекнуть его, это в праздности и несколько легком образе жизни. Но ты исправишь его своим влиянием, а я найду ему занятие, которое обогатит нас всех. Ты не догадываешься, кого я имею в виду?
– Нисколько, папа.
– Ну, так я помогу тебе. Знаешь нашего соседа, живущего наверху, Дутрлеза?
– Он! – воскликнула молодая девушка дрожащим голосом, сердце ее забилось так сильно, что она едва могла говорить. – Так вы за него хотите отдать меня… милый папа?
– Что? – спросил граф, сильно нахмуривая брови. – Кто хочет отдать тебя за какого-то Дутрлеза? Нечего сказать, прекрасное имя для дочери графа де ля Кальпренеда! Надеюсь, что ты не думаешь о нем, Арлета!
– Нет, папа… – ответила бледная как полотно молодая девушка, – простите… Я подумала, мне показалось…
– Как ты могла подумать, что я собирался отдать тебя за человека, хоть и принятого в нашем кругу, но не принадлежащего к нему по рождению? Я заговорил об Дутрлезе только потому, что он знает моего жениха и даже очень с ним дружен. Ты и теперь не догадываешься?
– Нет, папа.
– Помнишь концерт, на котором мы были нынешним летом на Елисейских полях?
– Да, помню! – живо воскликнула Арлета.
– А помнишь того молодого человека, который был там вместе с Дутрлезом? Я еще разговорился с ним, пока ты беседовала о музыке с нашим соседом, и друг его мне очень понравился. Он носит одно из древнейших имен Нормандии. Куртомеры были известны со времен Вильгельма Завоевателя.