Украденное ожерелье - стр. 19
– Ты уходила сегодня? – спросил отец, целуя ее в лоб.
– Да, папа, я была в церкви, – ответила она с легким смущением в голосе. – Я хотела сказать вам, что иду, но вы были не одни.
– Господин Матапан удостоил меня своим посещением. Ты не встретила его?
– Нет, папа.
– А Жюльена опять нет дома? – продолжал граф, нахмуривая брови.
– Он, кажется, пошел в фехтовальный зал, – несмело проговорила девушка.
– Чтобы отдохнуть от бессонной ночи, должно быть, – иронически сказал граф. – Впрочем, очень кстати, что его нет, мне надо поговорить с тобой. Оставьте нас одних, Жюли, – обратился он к горничной.
Наступило неловкое молчание. Наливая себе чашку чая, граф пристально посмотрел на Арлету, сидевшую с опущенными глазами. Она предчувствовала что-то недоброе.
– Знаешь, зачем ко мне приходил Матапан? – наконец заговорил граф.
– Нет, папа, не знаю! – ответила удивленная его вопросом Арлета. Сама она никогда не думала о соседе-миллионере, да и редко случалось ей слышать о нем от отца.
– И не догадываешься, о чем он приходил говорить со мной?
– Нет, папа!
– Он просил твоей руки.
Арлета вздрогнула, на глазах у нее показались слезы.
– Дерзость этого выскочки переходит все границы. Он даже не понимает, что его предложение оскорбительно для нас.
– Предложение это так странно, что я не знаю, чем его объяснить.
– Очень просто, он богат, а мы обеднели. Он и думает, что его миллионы могут заполнить собой то расстояние, которое разделяет нас в общественном положении.
– Он плохо знает вас, папа.
– И еще хуже знает тебя. Ты не была бы моей дочерью, если б не сумела пренебречь его миллионами.
Арлета молчала в грустном раздумье. Предложение старого богача оскорбило ее глубже, чем отца, но она старалась это скрыть.
– Что же ты не спросишь, что я ответил этому выскочке? – продолжал граф. – Я сказал ему, что дочь моя рождена не для того, чтобы носить его смешное имя, заимствованное, вероятно, в каком-нибудь учебнике географии. Как видишь, я не подсластил свой отказ, но он имел дерзость повторить свое предложение и указать на свое баронское достоинство. Ссоры между нами, конечно, не произошло, мы расстались прилично, но все-таки с этой минуты он наш непримиримый враг.
– К счастью, нам нечего его бояться.
– Конечно, он не посмеет открыто вредить мне, мое доброе имя не в его власти, а денег я ему не должен, к тому же я думаю положить конец и последним отношениям между нами. Через полгода мы оставим эту квартиру.
– Как, вы хотите расстаться с этим домом? – воскликнула Арлета.
– А тебе разве жаль его?
– Как бы вы ни поступили, я буду всем довольна. Только… Я к нему привыкла. В нем умерла мама…
– Да, и именно в той квартире, которую занимает теперь этот человек, – мрачно сказал граф. – Для меня это просто осквернение моих самых священных воспоминаний. О, как я жалею, что не купил этого дома, когда у меня были еще средства, а он продавал его. По крайней мере, мне было бы что тебе оставить.
– Я не боюсь бедности.
– Знаю, дитя мое, что ты сумеешь прожить и в бедности, но я еще надеюсь избавить тебя от нее, а главное, хочу оградить от дерзких притязаний подобных выскочек. Настоящее наше положение грустно и тяжело, но я надеюсь, что будущее возвратит нам больше, чем мы потеряли, если на то будет воля Божия.
– Он – единственная наша надежда.