Угличское дело. Кроткий роман - стр. 3
– Шлем сними. – посоветовал Каракут.
– Без дурных дорога слизка. – ворчал Рыбка. Он ворочался на убитом ногайце. Пытался одновременно снять шлем и вырвать наносник из черепа ногайца. Каракут обхватил Рыбку за шею, потащил назад. Рыбка ударил несколько раз Каракута по ноге.
– Придушишь. – сипел казак. Тогда Каракут уселся на землю и взялся за сияющий металлический шишак.
– Голову не оторви. – предупредил Рыбка.
– Ему то теперь чего?
– Да мою.
Когда через некоторое время со стороны переправы неспешно подъехал пожилой сотник со стрельцами., Каракут и Рыбка сидели рядом под телегой. Рыбка набивал табаком длинные пеньковые трубки, а Каракут осматривал кречета.
– Табачок? – пожилой сотник наклонился в седле.
– Долго ехали. – укорил стрельцов Рыбка.
– Зато вовремя. – усмехнулся сотник выжига.
Стрельцы рассыпались по степи. Обдирали мертвых ногайцев. Вели лошадей.
– Наших не трогайте. – Рыбка раскурил трубку и передал ее Каракуту.
– Наших не тронем. – ответил сотник. Стрельцы снимали сапоги и сабли с убитых казаков.
– В сундуках что? – спросил сотник.
– А ты глянь. – Каракут внимательно посмотрел на сотника.
– Лубянник! Глянь что у них там. – приказал сотник.
Здоровый стрелец, в два раза больше Рыбки, озаботился шлемом запорожца. Пыхтя пытался снять с наносника окровавленный кусок черепа.
– Оставь, говорю, Лубянник. – крикнул сотник. – Ты его разве что на хер оденешь. Лубянник бросил шлем.
– Дай место. – потребовал он у Каракута.
– Дорого встанет, стрелец.
– Чего с ним? Приколоть? – спросил Лубянник у сотника.
– Приколоть? Утро ведь....Чего уж....А приколи за Ради Христа.. – размыслил сотник.
Рыбка вынул изо рта трубку. Улыбнулся сотнику.
– Ты как дожил до таких лет, а? Совсем государство людьми оскудело....Всякого жопохлопа в сотники ставят.
Сотник подбоченился в седле, но не разгневался. Сказал буднично, словно квасу попросил.
– Коли их, ребята.
– Стой! – Лубянник рассматривал печать, покрывающую замок казенного сундука. – Тут ездец, Степан Тимофеев.
Сотник слез с коня и долго внимательно рассматривал печати на сундуках и клетке с кречетом. Вздыхал, глядел, пробовал на вкус восковых всадников пронзающих копьями змеев. Их налепили в Казани на воеводском дворе. Московская смиряющая лапа.
– А может....– в конце концов выдал сотник. – Они сами. Хитрованы набили.
– А ты попробуй. Сломай печать царскую.
Каракут достал из за пазухи свиток.
– Грамоту знаешь?
– Что я мотало какое. – оскорбился сотник.
– Тогда сюда гляди. – Каракут показал на печать в конце списка. – Казанского воеводы печать.
– Лубянник. Чти. – распорядился сотник.
Здоровый стрелец удивительно бойко зачитал.
– От воеводы Трубецкого. Казна Сибирская....Федор Каракут, Иван Рыбка, Грачик Федор....Через Казань, Жигули, Ярославль, Углич…Всем людям служилым царства Московского.
Лубянник свернул грамоту и отдал ее Каракуту. Сотник вздохнул.
– Это…Вы не серчайте. Мы ж не знали что вы государевы.
– А если бы не государевы были? – спросил Рыбка.
– А разве есть такие? – удивился деланно сотник. – Не знаю.
Всех.казаков кроме Грачика похоронили. Себе оставили один вагенбург и телегу покрепче. Все остальное отдали стрельцам. Возниц решили взять в стрелецком городке. Сотник теперь старался изо всех своих сил.
– У меня тут от Жигулей до Царицына всего до сотни людей. А из приказов шлют и шлют коты баюны. Пчел разводи. Остроги строй. Щук считай. Корабельный лес готовь… Слыхал казак корабельный лес. – сотник предлагал Каракуту полюбоваться безлесым степным пространством. – В острог приедем я тебе хорошего коня дам. Персияне оставили. Такой конь. Для Бовы королевича конь......