Удиви меня - стр. 43

- Ты кандидатскую в голове защищаешь?

- Что? – после многозначительной паузы поднимаю на него взгляд. Так и хочется спросить: «А чего ты лыбишься?»

- Я говорю, что чем дольше ты придумываешь ответ, тем он менее интересен. А надо сказать всего-то несколько слов: «Да, Сергей Александрович, я девственница, и да, увы и ах, я в курсе про презервативы. Но я вам доверяю. Правда, чтобы не было конфузов – мы будем надевать на ваш детородный орган три презерватива. А непосредственно перед половыми непотребствами и сразу после, мы будем принимать ванну с хлоргексидином. По отдельности, конечно», - не могу не признать, что он не только скопировал мой тон, но и ответил... в моем стиле. Хитрозадый, все замечающий недогопник. Что-то явно пошло не так...

- Я думаю не про ответы на ваши вопросы, а о ваших руках на моих ногах.

- Понял. Хочешь их отбить? – усмехаясь, интересуется Алмазов, фиксирую обе руки на середине моих бедер. - Кстати, я думал ты херакнишь по ним значительно раньше. Или ногтями вопьешься, что есть сил.

- Или укушу вашу ладонь, чтобы оставить свой след до конца ваших дней.

- Не укусишь, мои руки были неизвестно где. А ты в рот всякую каку не берешь. А встать и полить мне руки антисептиком, затем еще залить их напоследок хлоргексидином, а потом уже укусить… ну знаешь так себе действие. Неинтересно.

- Согласна, неинтересно. Пока вы гладите мои ноги, давайте я уточню один момент. Вы с какой целью задали недавно упомянутые вопросы?

- А ты как думаешь?

- Думаю, для того, чтобы знать наверняка, что вас ожидает, когда вы решите со мной… выкоитуснуться.

- Вык…выкоитуснуться? Это что?

- Сергей Александрович, я немножко преобразовала слово коитус. Это – половой акт, если вы не знаете. Или половое сношение, секс, половая связь, соитие, копуляция, пенетрация. Или, может быть, вам ближе другое, более грубое употребление сего процесса? Тогда для вас – случка или долбежка, может быть еще перепих.

- Перепихончик мне больше нравится, как звучит, - с трудом проговаривает Алмазов, сдерживая смех.

- Точно, Сергей Александрович, все-таки вы в теме. Или может быть вам по душе жаргонное произношение? Тогда – дрючка.

- Скорее мне по душе порево.

- Можно еще жарево.

- Харево, - кажется, я не только услышала в ответ его смех, но и звук, похожий на хрюканье.

- Знаете, такого я не слышала.

- Ну вот не только же мне у тебя учиться. День прожит не зря, Полина Сергеевна.

- Совершенно точно не зря. Вы мне на кое-что открыли глаза. Сергей Александрович, а вообще не соблаговолите ли вы убрать свои ладони с моих ног?

- Не благосвалю.

- Тогда уж не соблаговолю.

- Да один х…х..хрен, - последнее слово Алмазов реально не может воспроизвести с первого раза. Он совершенно точно захлебывается от смеха, наклоняется вниз и утыкается лицом в собственные руки. Или в мои ноги и свои руки, я не совсем понимаю, что он там делает, пока пытаюсь уловить исходящие от него звуки.

- А чем вы сейчас занимаетесь, Сергей Александрович? Вы понимаете, как это странно выглядит и что могут подумать те, кто войдет в ординаторскую?

- Я нюхаю твои ноги, - наконец выдает Алмазов, после минутного созерцания мною его трясущегося от смеха затылка.

- И как?

- Как попа младенца, - откашливаясь, уже серьезнее произносит он, наконец отрываясь от моих ног.