Удержи меня, если сможешь - стр. 39
Зарывшись лицом на моём затылке, Кирилл шумно дышит. Его бёдра впечатаны в мои ягодицы, и я ощущаю то самое, заставляющее меня полыхать алым румянцем. А говорил, устал от “таких” отношений!
– Тебе идёт, – шепчет на ухо.
– Что идёт?
– Быть на моей кухне.
Улыбаюсь. Мне самой нравится! Такое странное ощущение: ходить в его футболке, готовить ему завтрак на его кухне… М-м-м. В этом что-то есть. Какой-то непонятный привкус счастья или, быть может, всё – просто иллюзия, моё дурацкое “хочу”.
– Кир.
– Что? – руки уже выше, ласкают мой живот и спускаются ниже.
Выдыхаю. Выключаю газовую плиту, а он уводит меня немного в сторону и, подхватив под ягодицами, сажает на стол. Раздвинув ноги в стороны, устраивается между моих бедер. Пытливо заглядывает в глаза. Можно?
Обвиваю крепкую шею обеими руками, притягиваю Кирилла еще ближе и, скрестив щиколотки на его пояснице, дерзко улыбаюсь.
Он тянется к моему лицу. Трогает щеку, спускается ниже и останавливается на губах. Шершавый палец скользит по нижней губе, толкается в рот и я тут же кусаю его зубами. Не больно, но Орлов щурится, мол, ты – плохая девочка, Мартынова, и сейчас последует наказание.
Градус повышен и я уже не в силах держать себя в руках, а Кир давно разгорячился. Нам сносит крышу прямо на кухне, на столе. И стоит сказать, это первый раз за много лет, когда всё происходит при свете дня и на мою трезвую голову.
Раскачиваясь на волнах эйфории, я царапаю его спину ногтями и совсем не сдерживаю эмоций. Да! Мне хорошо! Вот так просто: без предварительных разговоров, без томительных прелюдий. Только я и он, почти как животные.
Когда всё заканчивается, он подхватывает меня на руки и несет на кровать.Укладывает на смятые простыни и устраивается рядом. Закинув ногу на его бедро, повторяю узоры тату, обводя пальцем контур рисунка. Кирилл молчит. Целует меня в макушку, гладит плечо, и я чувствую, улыбается.
– Кир.
– Да?
– Сегодня вторник.
– Угу.
– Мне бы на работу, – оторвав голову от мужской груди, заглядываю Кириллу в глаза. – Тебе, кажется, тоже.
Улыбается. Тянется рукой к тумбочке.
– Сейчас, – подмигнув, набирает чей-то номер и слушает в трубки гудки, а затем: – Вера Павловна, здравствуйте. Нужен больничный до конца недели. Угу, ОРВИ, температура…
Он говорит, слушает, кивает, а я не могу понять, что происходит.
– Только не забудьте оформить на имя Мартыновой Софии Аркадьевны. Место работы скину в сообщении, – попрощавшись, Орлов кладёт телефон на тумбочку и устремляет взор на моё лицо. Щелкнув по носу пальцем, довольно улыбается: – продолжим готовить завтрак или останемся здесь?
– Подожди, – выставив руку вперед, хмурю лоб. – Что это было только что? Я не просила больничный.
– Угу, я в курсе.
– И? Тогда зачем ты это сделал?
Вздыхает, закатив глаза.
– Сонь, я хотел как лучше.
– Почему меня не спросил, хочу ли я этого?
Орлов вмиг становится серьезным.
– А что ты хочешь, мартышка?
– Я уже говорила. Хочу замуж, семью, детишек…
Ухмыляется.
– В ЗАГС могу позвонить хоть сейчас. Твои вещи перевезем вечером, а детишек… – загадочно улыбается, и в этот момент я вспоминаю, что последний секс был без защиты!
– Гад, – мгновенно вспыхиваю от злости. Толкнув Орлова в плечо, шиплю сквозь зубы: – ты же знаешь, что мне нельзя делать аборт!
– Угу, знаю.