Удержи меня, если сможешь - стр. 38
– Сонь, иди занимайся своей курсовой. У тебя скоро защита.
– Подожди-подожди, – выставляет руку. – Не уходи от темы!
– Я не хочу ругаться.
– А придётся, Орлов! Объясни мне, почему твоя мама приходит к нам почти каждый день?
– У неё есть ключи.
– Аргумент, – ухмыляется. – Почему ты не заберёшь у неё ключи? Почему она приходит, как к себе домой, и каждый раз меня "поносит"? Соня – никакая, Соня – ушлая прошмандовка…
– Хватит, – резко обрываю. – Мама приходит к себе домой. Ты забыла, в чей квартире мы живём?
– Но это не даёт ей права так себя вести!
– Ты ведёшь себя не лучше.
– А знаешь, что?
– Что?
– Давай, я пока поживу отдельно, а ты разберись уже со своей мамой и сделай так, чтобы она больше не лезла в нашу жизнь…".
20. Глава 20 - Сдавайся
Я просыпаюсь раньше Кирилла и, стараясь его не разбудить, аккуратно убираю со своей талии мужскую руку. Ещё приходится стащить с бедра тяжеленную ногу, но даже в этот момент Орлов не шевелится.
Вылез из постели, смотрю на бывшего мужа сверху вниз и улыбаюсь. Какой он всё-таки хороший. Уступил мне место на кровати, а сам полночи проспал на полу. И дело не в том, что я его туда отправила. Просто Орлов решил держать дистанцию – ему нужно больше, чем просто секс! Да и мне… Мне это тоже нужно! Я семью хочу и детишек.
Тихо ступая, захожу на кухню. Оглядываюсь по сторонам, рассматривая, где и что лежит, а затем открываю холодильник.
Принимаюсь за готовку. На сковороде жарятся блины, в маленьком чайничке заваривается чай, а я напеваю себе под нос любимую песенку и совсем ничего не слышу.
Ощущаю на спине тяжелый взгляд. Медленно оборачиваюсь и встречаюсь с Кириллом взором. Он стоит в дверном проёме, опираясь плечом о стену. Обнажённый по пояс. Руки скрещены на груди, голова слегка опущена вниз. Он смотрит на меня в упор, откровенно рассматривая. В чёрных глазах полыхает пламя, а губы растянуты в ленивой улыбке.
Я не могу не смотреть. В памяти слишком много воспоминаний, а в сердце – играет волнительная музыка. Тату. Большое. На всю грудь с правой стороны. То самое, что набивали вместе. Какие-то непонятные вензеля, причудливые узоры. А у меня… Скромный, маленький бантик на правом бедре. Орел хотел бантики на обеих ногах, но я тогда не выдержала. Было о-че-е-нь больно!
– Доброе утро, – я нарушаю тишину, а он, кивнув головой, опускает руки и медленно движется вперёд.
Слежу за каждым шагом. Скольжу взглядом по сильным мышцам, бугрящимся по плечам. Опускаюсь ниже и сглатываю, пересчитав кубики на плоском животе.
Вот как он так делает, а? Он еще не подошел. Еще не дотронулся, а у меня уже спирает дыхание. По позвонкам бегут мурашки, пульс учащается. Волнуюсь в предвкушении, как десять лет назад, когда мы только-только познакомились. Он был таким… Таким фантастическим, нереальным и моим!
А сейчас?
– Пахнет вкусно, – приблизившись, останавливается напротив. Заглядывает за мою спину, фокусируя взор на сковороде. Хмурится. – Сонь, кажется, у тебя горит блин.
Чёрт! Засмотрелась.
В спешке поворачиваюсь к Кириллу спиной. Вздыхаю. Так и есть – блин сгорел! Выбрасываю своё “фиаско” в мусорное ведро. Черпаю половником тесто и выливаю в сковороду. Пока я провожу все эти манипуляции, на мою талию опускаются руки Кирилла. Они касаются нежно, забираются под футболку и держат путь вверх.