Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение - стр. 40
Глава правительства заявил, что в любом случае не собирается вести войну на собственной территории, а Румыния может покинуть состояние нейтралитета только «для осуществления своего национального идеала». Более того, румынский премьер конфиденциально сообщил итальянцам, что за сохранение нейтралитета ему уже предлагают и Буковину, и часть Баната, и даже исправление границы в Трансильвании>12. Отсюда следовал вывод – Бухарест хотел бы иметь гарантию, что, выступив на стороне Антанты, он получит не меньший приз, даже в случае, если поражения или распада Австро-Венгрии в результате войны не последует. Имелась в виду Бессарабия, гарантию на получение которой Ионеску хотел бы получить от союзников России за ее спиной. Итальянский дипломат немедленно прервал разговор>13. Можно предположить, что подобная информация вместе с нежеланием Бухареста раскрыть свои планы в Петрограде не способствовали доверию к этому государству в России. Подозрительность Ставки и желание любой ценой защитить южный фланг своих армий лишь от возможных угроз возрастали.
Эти мысли начальник штаба Ставки изложил и генералу По. 25 февраля 1916 г. он изложил эти взгляды в телеграмме на имя Жоффра: Алексеев не хотел, чтобы нейтралитет Румынии был нарушен, но при этом, естественно, он не желал и того, чтобы румыны перешли на сторону противника. Если бы это произошло и румынская армия получила бы при этом эффективную поддержку немцев, то весенне-летнее наступление русской армии, по мнению Алексеева, было бы сорвано>14. В последнем случае Румыния получила бы возможность сконцентрировать все свои силы на границе с Россией и, поддержанная немцами, австрийцами, болгарами и турками, осуществить вторжение в Бессарабию. Восточный фронт при такой перспективе не просто удлинился бы от Черновцов до Одессы – действия русской армии неизбежно приобрели бы исключительно оборонительный характер. Удержание союзниками Салоник приобретало теперь, с точки зрения Алексеева, несколько другой смысл – гарантии удержания румын в сфере влияния Антанты>15.
Если учесть, что в феврале – апреле 1916 г. наштаверху через представителя британского командования при Ставке генерал-майора Дж. Генбери-Вилльямса неоднократно передавалась информация об опасности, которая грозит Петрограду ввиду возможного германского наступления, причем это было мнение не только начальника Имперского Генерального штаба генерала В. Робертсона, но и Жоффра>16 (а вместе с этим шли советы не придавать такого значения южному направлению>17), то эта позиция Алексеева становится понятной – он не мог рассчитывать на поддержку союзников на Балканах. Вот несколько отрывков из письма Робертсона Генбери-Вилльямсу от 16 февраля 1916 г.: «Дело в том, что мы не в состоянии помочь русским из Салоник. Между Салониками и Румынией находится около 30 вражеских дивизий; около 300 миль по горной местности с единственной и плохой железной дорогой, нет шоссе, положение нашего морского транспорта пугающе тяжелое. С любой точки зрения предпринимать что-нибудь значительное на Балканах будет вершиной глупости. Вы обязательно должны сделать все, что можно, чтобы довести это до Алексеева»