Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - стр. 103

Русские войска продолжали отступление. Новости с Юго-Западного фронта вызвали в Москве еще один антигерманский погром, гораздо более масштабный, чем тот, что имел место в октябре 1914 г. В ходе волнений пострадала масса русских немцев и иностранцев, не имевших отношения к воюющим противникам России. Московские промышленники и купцы обратились тогда к министру торговли и промышленности с жалобой на действия московских властей, которые, по их мнению, недостаточно активно и оперативно пресекли погромы. Жалоба была передана Н. А. Маклакову^>1. По окончании следствия, проведенного после октябрьского погрома по приказу начальника корпуса жандармов, министр внутренних дел специально указал главноначальствующему в Москве генералу А. А. Адрианову на недопустимость повторения этих событий, которые произошли на фоне бездействия московской полиции. С точки зрения Н. А. Маклакова, они подрывали «достоинство Русского государства» и «авторитет правительства»^>2.

Сам А. А. Адрианов после этого внушения и личного отчета о случившемся перед императором заявил в интервью газете «Утро России» о том, что все произошедшее было совершенной неожиданностью для властей и что повторение абсолютно недопустимо: «Бороться с немецким засильем необходимо. Но надо вести культурную работу, не прибегая к приемам дикарей. Необходимо вести экономическую войну с оставшимися немцами внутри России. Надо развивать отечественный капитал, делать его более гибким и предприимчивым. Но до тех пор, пока действуют законы Империи, имущество хотя бы и врагов должно охраняться. Никакие погромы допущены быть не могут! Повторяю, что никакая агитация, возбуждающая население против германских или австрийских подданных, не может иметь места. Если это будет обнаружено, то по городским и земским делам присутствие, безусловно, закроет занимающееся подобной агитацией общество за его вредную деятельность»^>3.

Казалось, октябрьские события в Первопрестольной ушли в прошлое. И все же они повторились через семь месяцев. Обстановка в городах была весьма напряженной и без известий о неудачах на фронте. Начали чувствоваться дороговизна жизни, наплыв беженцев и усталость от войны, которая оказалась более длительной, чем ожидалось. С августа 1914 по февраль 1915 г. цены на товары, потребителями которых были прежде всего малообеспеченные слои населения, значительно выросли. В Петрограде повышение составило: соль – на 57 %, ржаная мука – на 18 %, пшено – на 21 %, гречневая крупа – на 51 %, мясо третьего сорта – на 26 %, молоко – на 25 %, сахар – на 14 %. Схожая картина с небольшими колебаниями наблюдалась и в Москве, где также прежде всего дорожали продукты народного потребления: ржаная мука, печеный хлеб, пшено, соль, яйца и т. п.^>4

Из октябрьских событий в Москве не было сделано надлежащих выводов. 26 января (8 февраля) 1915 г. в Московском окружном суде было рассмотрено дело пяти подростков – участников погромов, схваченных с поличным во время грабежей. Обвиняемые признались, но после недолгих прений и часового совещания судей были оправданы^>5. Мотивы этого решения достаточно ясны, но вряд ли его можно было бы назвать своевременным. В апреле 1915 г. на мясных рынках Петрограда прошли волнения. 7 (20) апреля 1915 г. в качестве протеста против цен на мясо на рынке женщины стали переворачивать лари торговцев и избивать их. Порядок был восстановлен полицией