Убийца из прошлого - стр. 7
Однако деревенская жизнь Мэри разочаровала сразу. Из развлечений лишь супружеская постель. Муж целыми днями пропадал на полях, а местное общество состояло из старичков со старушками. Мэри заскучала и, не дожидаясь осени, стала капризно требовать переезда в Петербург. Однако Александр Алексеевич оказался совсем из иного теста, нежели папенька. Несмотря на чувства, прихотям жены потакать отказался. Твердо заявил, что жизнь в столице им не по карману. А против скуки велел засучить рукава и приступать к обязанностям: командовать садовниками и птичниками, распоряжаться кухней и заготовками.
Мэри люто возненавидела и мужа, и его Титовку. Неужели оставшуюся жизнь ей предстоит провести здесь? Будь у нее деньги хотя бы на железнодорожный билет, она сбежала бы. Лучше пойти в содержанки, чем прозябать тут. Но муж не давал ей ни копейки. Зачем? Где их здесь тратить?
Так прошли два бесконечных года, которые, останься в столице, могли бы стать лучшими, самыми яркими в жизни Мэри. Надежда выбраться из Титовки забрезжила лишь этой весной, когда из пансиона вернулась Ксения, сестра мужа.
В здешних болотах путного жениха ей не сыщешь: дворянская молодежь после реформы из поместий разбежалась. И хочет того Шелагуров или нет, грядущую зиму им предстоит провести в Петербурге (а хоть бы и в Москве) на «ярмарке невест».
К удивлению Мэри, Ксения ее идею высмеяла:
– Где-где будем искать мужа? На балу? Вот еще. Это словно коня покупать на базаре. Кто знает, какой окажется у него характер? Вдруг книг не читает?
– Кто? Конь?
– Жених. О чем мне с таким разговаривать?
– Тогда выходи за Разруляева, – пошутила Мэри. – Все жалованье на книги изводит. Лучше бы eau de Cologne купил.
Она терпеть не могла управляющего. Потный, неопрятный, с отвратительно блестевшей, будто жиром намазанной, лысиной, располневший.
– Отличная идея! – подхватила шутку Ксения. – Все лучше, чем за кота в мешке.
– Ты что? Он же нищий.
– Как и ты. Но ведь брату сие не помешало? – Выкрикнув эти ужасно обидные слова, Ксения повернула Незабудку к дому и даже не оглянулась.
Тем же вечером Мэри в который раз попыталась убедить мужа зимовать в Петербурге.
– Не то Ксения за Разруляева выскочит, – пригрозила она.
Но, к ее удивлению, перспектива породниться с собственным управляющим Александра Алексеевича очень обрадовала:
– Даже мечтать о таком не смел.
Мэри чуть дара речи не лишилась. Неужели в этом доме все сошли с ума?
– Как прикажете вас понимать? У Разруляева ветер в карманах.
– Зато масса других достоинств.
– Каких? Дед его был крепостным.
– Зато отец выслужил потомственное дворянство. И не за столом, в присутствии, а на поле брани. И после верой-правдой служил нашей семье. Сергей Осипович родился и вырос в Титовке, обожает эти места. Кто-кто, а он никогда не продаст свою половину.
– Какую половину?
– То бишь половину Ксении. До ее замужества ею управляю я. Но после станет распоряжаться супруг. Если им окажется чужак, кто знает, не продаст ли?
– Вам-то что за беда? От лишних хлопот избавитесь.
– А заодно и от доходов. Если посевные площади сократятся вдвое, семипольный оборот станет невозможен. А это единственный способ получить с этих земель хоть что-нибудь. Тогда и нашу половину придется продать.
Лучше бы Александр Алексеевич подобных слов не говорил. Они окрылили Мэри. Если Шелагуров продаст свое чертово имение, они точно отсюда уедут. Пусть даже не в Петербург, пускай в Новгород. Какая разница! Дело оставалось за малым – в кратчайшие сроки найти для Ксении жениха, который сразу после свадьбы продаст доставшуюся ему половину имения.