Убийца из прошлого - стр. 9
– Ах, ромашки! – выразила восторг Ксения. – Мои любимые.
– С вашего позволения поставлю. – Сергей Осипович повернулся к прикроватному столику, где всегда стояла ваза. Но, о ужас, увидел в ней чужой букет. Необыкновенный! Дюжина, если не больше, невиданных им никогда темно-синих роз.
– Правда, прелестны? – спросила Ксения, по-прежнему наблюдавшая за Разруляевым в зеркале.
– Неужели Александр Алексеевич?
– Что вы! Мой брат – известный эконом. Конечно же, Гуравицкий.
Чтобы купить чудо-розы, Андрей заложил отцовские часы. Дела его шли отвратительно: солидные редакции его опусы отвергали, несолидные платили копейки. Письмо от полузабытой кузины с предложением очаровать неопытную барышню поступило как нельзя кстати. Ежели дельце выгорит, прощай опостылевшие криминальные романы (только их и печатали), можно засесть за нечто серьезное, что непременно прославит.
– Такие розы выращивают только в Императорском ботаническом саду, – сообщила Ксения. – А у Андрея там служит приятель. Продал по знакомству. Бешеных денег стоят.
– А по мне, так лучше васильков цветов не бывает, – высказался уязвленный Разруляев.
– Потому что платить за них не надо, – тихо, так, чтобы слышала только Ксения, прокомментировала горничная.
– Ты еще долго? – взвилась на нее барышня. – Сколько можно причесывать? Ступай.
– Как прикажете, – проворчала Фекла и с нескрываемым неудовольствием на лице, уж больно хотелось подслушать разговор, удалилась.
Когда закрыла дверь, Ксения бросилась к Сергею Осиповичу. Сердце его забилось. Неужели? Неужели поцелует?
– Сергей Осипович, миленький, как хорошо, что зашли.
– Не мог не поздравить, – сказал он, протягивая букет.
– Меня всю переполняет. – Ксения приняла цветы. – А поделиться не с кем. Мэри мне не подруга. А брат… Брат по-прежнему считает меня малышкой. Только вы здесь друг, мой единственный друг. – Она чмокнула Разруляева в щеку. – Только вам могу открыться.
– Весь во внимании, – сказал он, не в силах справиться с душившим волнением.
Сейчас судьба его решится. Что скажут эти восхитительные уста?
– Помните, мы обсуждали любовь? Что ее не бывает. Что любовь – мираж, фикция, выдумка писателей. Петрарка совсем не знал Лауру, за всю жизнь не обмолвился с ней ни единым словом. А Данте с Беатриче?
– Как же, как же, помню я эти рассуждения, конечно, помню, – обрадовался Разруляев. – Все эти авторы любили придуманный ими образ, а вовсе не живых женщин.
Сергей Осипович потратил много времени, чтобы внушить Ксении, что любви не существует. Потому что ничем привлечь юную барышню не мог: ни красотой, ни молодостью, ни богатством, ни положением в обществе. Знаменитую пушкинскую фразу: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она» он повторял Ксении неустанно. А вдруг и она привыкнет к нему?
– А помните разговор про Джульетту? – продолжила мысль Ксения.
– Как не помнить? Вы обозвали ее… язык не поворачивается повторить.
– …сучкой в разводке[4], запах которой привлек кобеля Ромео. А вы покраснели. Да-да, будто институтка. Представить не могли, что знаю подобные слова. Так вот, Сергей Осипович. Мы ошибались. Любовь существует. Два взгляда встречаются, и все, взрыв. Весь остальной мир исчезает. Остаемся только Мы. Я и Он, что рождены друг для друга.
– И кто этот Он? – уточнил с придыханием Разруляев.