Убить Кукловода - стр. 30

С этими словами Лаврентьев рванул на себя тележку. От резкого движения столовые приборы жалобно зазвенели, с узорчатой салатницы упала крышка, и Лаврентьев с изумлением увидел, что в глубине миски вместо салата лежит сложенный лист бумаги. Лаврентьев живо схватил его. Надпись «Господину Авилову, лично» ударила по глазам, а короткий текст, написанный красными чернилами, бил наповал: «Уважаемый господин Авилов! Накануне в Москве убита Ваша жена. Выражаю самые искренние соболезнования. Ваш скорбящий друг. P. S. Поинтересуйтесь, почему от Вас скрывают эту трагическую информацию».

Лаврентьева, хорошего рукопашника, отличала высокоразвитая реакция, – только это и спасло. Непонятно, как парень оказался возле Дмитрия, и чуть не вцепился ему в горло. Увернувшись, Лаврентьев без размышлений мощно врезал в низ живота. Кем бы ни был противник, гениталии у него оказались, как у всех – чувствительные: он мучительно зарычал и согнулся в три погибели, хватаясь за промежность. Чётко и красиво, как в кино, Лаврентьев распрямил его ударом каблука в челюсть с разворота. Парень приложился затылком о стену, однако, против ожиданий, сознания и боеспособности не потерял – напротив, вновь очутился возле Лаврентьева, и всё-таки схватил за горло, багрово сверкая глазами.

Драку прервал посторонний шум, лёгкое звяканье. Из-за поворота коридора выехала тележка с тарелками, фужерами, и прочими предметами сервировки. Её катил низенький щуплый бой в гостиничной униформе. Оглядевшись, полузадушенный Лаврентьев ошалело покрутил головой: дежа-вю какое-то. Противник со своим никелированным катафалком словно испарился. Исчез в мгновенье ока. Словно не было ни короткой ожесточённой схватки, ни записки с кроваво-красными строчками…

– Эй, парень, – позвал Дмитрий, приглаживая растрёпанные волосы слегка дрожащими руками.

– Что угодно, сэр?

– Это я заказывал ужин. Я сам доставлю его в номер. – Поймав удивлённый взгляд парня, пояснил: – Хочу разыграть приятелей. Возьми за труды и ступай.

Парень благоговейно принял десятидолларовую купюру.

– Как вам угодно, сэр. Благодарю вас. Пожалуйста, оставьте после ужина тележку в коридоре, я её заберу.

Прежде чем заехать в номер, Лаврентьев быстро осмотрел все блюда – на этот раз чисто.

– Тебя только за смертью посылать, – высказал Аликов, едва Лаврентьев показался на пороге.

– Мы уже начали беспокоиться, хотели идти вниз, – добавил Макеев.

Лаврентьев усмехнулся со всей возможной беззаботностью.

– Что со мной сделается? В ресторане встретил приятеля из местных художников. Пока готовили, мы с ним потрепались… Прошу к столу!

Он быстро сервировал ужин, и, пока все рассаживались, незаметно выдернул штекер из телефонной розетки. Им звонить некуда, а если кто-то вздумает позвонить в номер – милости просим…

Вечер накануне выезда получился на славу. Саша сыпал анекдотами («Барин, я постель постелила – идите угнетать…»). Макеев показывал фотографии дочек и рассказал, что трёхлетнюю Светку спросили, как её зовут, а эта мышь в бантиках важно пропищала: «Светлана Макеева Олеговна». Колесников, рискуя потерять репутацию честного человека, живописал свои рыбацкие трофеи. Даже Сеньшин, дувшийся на Сергея, оттаял, и как дважды два доказал, что параллельные пространства с хроносдвигами – объективная, хотя и нечувствительная реальность. («Вам, солипсистам, этого не понять!» – высокомерно закончил он. «За солипсиста ответишь», – пообещал Аликов). Лишь Лаврентьев был задумчив, порой говорил невпопад, но мало ли какие проблемы у человека…Глядя на людей, которые знакомы считанные дни, но так здорово, по-дружески общаются, Сергей радовался. Насколько быстро их спаяла экспедиция! При всех человеческих и профессиональных различиях члены команды