Убить Еву - стр. 3
Ракитин оторвался от записей в планшете и внимательно посмотрел на старушку.
– Что значит «в растрепанных чувствах»?
– Ну, взвинченная такая, нервная… Стрелой мимо нас пронеслась, будто убегала от кого-то, прижимая объемную сумку к груди. Ну, парнишка этот встал и сказал, что придется ему, видимо, приятеля поторопить, а то тот заснул, наверное. Пошел в подъезд. Дверь-то по случаю жары весь день нараспашку открыта. Спустя несколько минут я услышала жуткий крик. Это подросток этот шел мимо квартиры убитого, увидел открытую дверь, заглянул, а там… ну, вы сами знаете.
– То есть труп первым увидел этот мальчик? – уточнил Андрей Ильич.
– Да. Ну, а когда он крик-то поднял, я подхватила Тобика и сама побежала на третий этаж. Из квартир уже выглядывали соседи. В общем, такой шум поднялся! Ну, а я сразу в полицию звонить стала. – Дама подняла подкрашенную карандашом бровь с таким видом, словно ожидала от следователя похвалы.
– А к кому приходил этот мальчик? – спросил Андрей Ильич, тыкая коротким пухлым пальцем в экран планшета.
– Я не спросила. А когда я увидела труп… У меня сразу давление подскочило, сердце так и застучало, заколотилось в груди. Я думала, сейчас гипертонический криз будет! А лекарства-то у меня все в квартире на пятом этаже.
– Да, понимаю вас. А куда потом делся этот мальчик? Мне бы с ним поговорить, – следователь посмотрел по сторонам в надежде отыскать среди толпящихся соседей красную спортивную кепку с вышитыми золотыми буквами.
– Не знаю, – пожала плечами дама, – наверное, так разволновался, что не стал дожидаться полицию, ушел.
– Так, а эту женщину «в растрепанных чувствах» вы знаете?
– Знать – не знаю, а пару раз видела. Она к убитому как раз и приходила. Я видела их вместе.
Ракитин насторожился и посмотрел в глаза свидетельницы внимательно, пристально.
– Во сколько она выбежала из подъезда?
– Не знаю. Я часы не ношу. На пенсии, знаете ли, торопиться некуда. Мы с Тобиком гуляем, пока не надоест. А когда погода хорошая, так полдня на этой скамейке проводим.
Ракитин поднялся на ноги навстречу спешащему к нему Володе Хлебникову. По выражению лица практиканта он сразу понял, что орудие убийства не найдено.
– Андрей Ильич, ничего, – Володя виновато покачал головой.
– Володя, надо получить записи с камеры видеонаблюдения. Ведь у вас в подъезде есть видеонаблюдение? – уточнил он у старушки в соломенной шляпке.
– А как же! Конечно, есть. – Она бодро вскочила со скамейки, подхватив под мышку собаку, и предложила: – Хотите, я провожу вас к председателю нашего правления? Он вам сразу видеозаписи покажет.
Несмотря на ужасный контекст ситуации, Варвара Степановна чувствовала воодушевление. Оказаться главным свидетелем преступления – это не каждому дано! Будет, о чем рассказать подругам, а то все сериалы да сериалы. А тут самая что ни на есть настоящая жизнь!
Спустя пятнадцать минут Ракитин с Хлебниковым сидели перед экраном и смотрели запись с камеры видеонаблюдения. У председателя правления жилищного комплекса была выправка бывшего военного и полный порядок в делах. Он тут же прокрутил нужную запись и остановился на портрете выходившей из подъезда женщины. Картинка на экране была четкой, качественной и демонстрировала следователям женщину лет 35—40 с всклокоченными каштановыми волосами, заплаканными глазами и затравленным взглядом. «Действительно, – вспомнил Андрей Ильич меткий эпитет, – женщина в растрепанных чувствах!» Явно переживает всплеск негативных эмоций. Но самым интересным было то, что в правом нижнем углу экрана застыли цифры 16.12. Время совпадало с предположительным временем убийства.