Убить еврея - стр. 37
– А Эхнатон…
– А куда он делся? Так что, какое значение имеют его или их доводы? Важен результат, а он всем известен.
– Да что вы, черт побери, от меня хотите? – взорвался Артём. – Один был фараон, другого Бог за руку водил, третий был вообще сын Божий. От меня вы чего хотите? Я не верю во второе пришествие, я ни во что не верю!
– Я тоже чертовски устал. – Юрий Петрович потер лоб и повернулся к окну. – Власть, могущество, знания… людям кажется, что это дает огромные права и удовольствие. Чушь! Это так утомительно – соответствовать своей роли. Многие из тех, кто обладает этим, съезжают с катушек.
– Ну и плюньте на все, – с надеждой посоветовал Артём.
– А у вас получается? То-то…
– Ладно, – сказал Артём, – давайте по порядку.
– Пошли, – просто сказал Юрий Петрович.
Хаммер плавно летел по шоссе к «Домодедово». Юрий Петрович, действительно, выглядевший усталым, сидел с закрытыми глазами. Но именно он вдруг произнес: «Олаф, по-моему, за нами хвост». – Знаю, – спокойно ответил тот, – уже минут 15 пасут. Три машины сменили.
Это были его последние слова. Хаммер расстреляли на перекрестке – из встречной машины. Через пуленепробиваемые стекла! Артёма спасло то, что за секунду до стрельбы, Юрий Петрович столкнул его на пол и прикрыл собой. Когда потерявший управление Хаммер, врезался во что-то, Артём едва не потерял сознание от боли. Превозмогая боль, он попытался встать, но услышал хрип Юрия Петровича: «Замри – будут контрольные выстрелы». И наступила тьма.
Человечки смотрели на него грустно или, скорее, жалостливо. Они вроде молчали, но Артём почему-то знал, что они общаются между собой. И еще он знал, что говорят они о нем и, даже больше – что-то с ним делают. Артёму было все равно. Впрочем, он почему-то был уверен, что от них ему нечего ждать худа. Вот ведь странно, все люди, которые пытались его «завербовать», вызывали отторжение, хотя и говорили правильные вещи, взывая к нему, как к «представителю вида». Человечки же, однозначно принадлежащие к другому виду, были ему симпатичны. Может потому, что они ни к чему не взывали, то есть, не давили на него. Они ничего от него не требовали, напротив, предлагали. Кстати, что они тогда предлагали? Ах да, истину! Познать истину. Почему же он тогда так испугался? Понятно почему – ответственность! Бремя ответственности, ведь владеющий истиной, не может почивать на ней, он должен нести ее в народ, бороться за нее. Надо же, как это даже во сне четко сработало его сознание пофигиста. Скорее даже – подсознание. Как он, не колеблясь, отказался от роли мессии, на которую миллионы людей согласились бы не колеблясь. Черт! Может в этом все дело, может это один из критериев отбора – соглашающийся сразу, не думает ни о трудностях, ни о человеческих жертвах, ни о бремени ответственности. Им руководит гордыня – я избранный!
– Дурак! Как же я подставился! – простонал Артём и понял, что уже не спит. На него сразу обрушился шквал воспоминаний о недавних событиях. Он почти физически ощутил себя в обстрелянном Хаммере, вновь почувствовал, как на его лоб капает кровь Юрия Петровича, увидел лицо Олафа, пытавшегося что-то сказать, но только булькающего красными пузырями. Артём опять застонал и услышал: «Доброе утро». Он с трудом разлепил веки. Увиденное заставило застонать еще раз. Это не были доброжелательные салатовые – пусть и странные, но не шокирующие сознание. Эти были диковинные и жуткие.