У черты заката - стр. 51
Обиднее всего было сознавать, что ведь и она могла быть сейчас там, на палубе выходящего в открытый океан лайнера: Линда предлагала устроить ее в труппу, и носатый Линарес несомненно согласился бы ее принять. На роль звезды она не претендовала, а от рядовой танцовщицы в обозрении не требуется ничего, кроме хорошей фигуры и элементарного чувства ритма, все остальное постигается в несколько репетиций.
Выбравшись с территории порта через лабиринт пакгаузов и рельсовых путей, Беба пересекла пыльную, раскаленную солнцем площадь Ретиро и медленно побрела под аркадами шумной авеню Леандро Алем – мимо витрин лавчонок, где арабы и сирийцы торговали сувенирами и предметами матросского обихода. «Come in, lady, – выскочил один, очевидно приняв ее за туристку. – Good souvenirs, very nice, very cheap!» – «Идите вы, я английского не понимаю», – с досадой сказала Беба, не оборачиваясь. Услышав испанскую речь, тот сразу отстал.
Идти домой Бебе не хотелось. Сейчас она почувствовала, как ей будет не хватать общества рассудительной подруги, которая всегда могла сказать что-нибудь утешительное. Даже постоянные насмешки Линды над ее, Бебы, безрассудством и легкомыслием были, в общем, утешительными. А главное – Линда всегда оказывалась права и к ее советам стоило прислушиваться. Оказалась она права и в истории с Бюиссонье.
Было четыре часа пополудни. В девять нужно быть у обелиска – этот чудак Ларральде будет ждать. Сегодня это кстати – поможет как-то скоротать вечер, а вообще ей вовсе не хочется поддерживать новое знакомство. К чему? Она заранее знает, как он будет себя вести. Она в конце концов устала от всего этого. Раньше это казалось интересным – принимать ухаживания, чувствовать свою власть над мужчиной. А теперь… Еще один поклонник? Еще одно разочарование? Видит небо, их уже было слишком много, этих разочарований и этих «поклонников». Но кто мог подумать, что и Херардо окажется таким же!
Вернувшись в свою опустевшую комнатку, Беба приняла душ, без аппетита закусила черствыми сандвичами, оставшимися от сегодняшнего завтрака. В комнате был беспорядок, какой всегда остается после торопливого отъезда одного из обитателей, – неприбранные постели, обрывки упаковочной бумаги на полу, чашка с остатками кофе, из которой утром пила Линда. Нужно было заняться приборкой, но у Бебы просто не поднимались руки что-нибудь делать. Было жарко, в оставленное открытым окно налетели мухи, и от всего этого хотелось плакать.
Посидев несколько минут в продавленной плетеной качалке, она заставила себя подняться, достала из-под шкафа распылитель и занялась изгнанием мух. Едко пощипывающие в носу пары флитокса заполнили комнату, мухи встревоженно загудели и роем ринулись в распахнутое настежь окно. Беба, чихая, подгоняла их полотенцем. Выгнав всех, она опустила камышовую шторку и бросилась на свою неубранную постель, стараясь ни о чем не думать.
Сегодняшние суматошные впечатления нахлынули на нее – толчея в порту, фигурка Линды на удаляющейся палубе. Потом все это смешалось.
Проснувшись с тяжелой от духоты головой, Беба вздохнула и поднесла часы к заспанным глазам, втайне надеясь, что уже поздно и на свидание можно не идти. Оказалось не поздно: стрелки показывали всего без четверти восемь. Большинство жильцов меблированных комнат уже сошлось к ужину, и обычный вечерний шум царил в доме, свободно проникая сквозь тонкие стены и неплотно прилегающие двери. В коридоре слышался раздраженный голос хозяйки, отчитывающей старого дона Пепе за его привычку дымить черным бразильским табаком в местах общественного пользования. Старик, по обыкновению, отмалчивался. Покончив с ним, донья Мерседес накинулась на служанку Роситу – жилец из одиннадцатой комнаты пожаловался сегодня, что у него уже вторую неделю не подметают пол. «А чего он ключ не оставляет, – угрюмо отвечала Росита, диковатая молодая индианка из Сантьяго-дель-Эстеро. – Пусть оставляет ключ, тогда буду убирать, а при нем я в его комнату не пойду…»