Размер шрифта
-
+
Ты в руках у судьбы. Сборник стихов о жизни - стр. 3
И закалила, превратив в броню.
«Согнутся и затупятся все плахи, —
Шутила мать, – об голову твою!»
Атака
Атака захлебнулась и остались,
На берегу лишь те, кто распластались.
Кто от Москвы, с парада в сорок первом,
Вернуться к матери мечтал, живым и целым!
Мечты сбываются, но видит Бог, не все!
И не всегда, как мы хотим – во всей красе!
Переправлялось через Вислу нас пять рот,
Но не доплыл по нашим меркам целый взвод!
Враг огрызался плотным шквалистым огнём.
Враг испугался, что плацдарм мы отобьём.
И словно страхи прочитав их, наш комбат,
Нам крикнул: «Братцы! Отомстим за Сталинград!»
Бросок последний был кровавым! Я в прыжке!
В траншею к немцам сиганул, держа в руке,
Бутылку смеси, где фитиль уж догорал.
Такого фортеля, фашист не ожидал!
Плацдарм стал нашим. С подпалившимся лицом,
Я пред комбатом, как пред Господом творцом.
Тот из кармана своего достал часы.
«Тебе за подвиг, – он сказал. – Дарю! Носи!»
Джекпот
В движке моей машины сто кобыл.
А у того, кто рядом, точно больше!
Но я-то не дурак, я в бак подлил,
Присадку, ту, что льют в спортивный «Порше»!
Нам гонка, предстоит на пустыре.
После дождей там грязи – до капота.
Но я гонялся не в такой ещё дыре,
И никогда не оставался без джекпота!
Мой оппонент, пацан, мажор с Рублёвки.
С дружками недалёкими, как сам он.
Глумясь, мне говорит не без издёвки,
Что унизительно мол Форду гнаться с тазом.
А я молчал до скрипа зубы стиснув,
Предстартовые, считывал секунды.
И ждал, когда судья в свисток свой свистнув,
С моих кобыл что подо мною, скинет путы!
.
На первом круге тот меня обставил,
Но я спокоен: первый – не последний!
И пусть рукоплескают все, кто ставил,
На Форд с мажором, из своих соображений!
По замкнутой мы мчимся на пределе!
Разбрызгивая слякотную жижу!
«Давай же! Покажи себя на деле!» —
Кричу в панель приборов. – Не обижу!»
И на последнем круге, на финальном,
Мой верный ВАЗ, что спас меня ни раз.
Вдруг отстучал мне Морзе коленвалом:
«Ты снова первый. Форд-он сзади нас!»
Я победил, но тачку я не бросил,
А выигрыш спустил на капремонт.
Где слесарь без утайки напророчил,
После обкатки денежный джекпот.
Прорыв
Наш новый командарм немногословный.
Он говорливых вывел из шеренги.
И выбрав среди них всех недовольных,
Отдал приказ комбату: «Этих – к стенке!»
Пока конвой готовился к расстрелу,
А «избранные» слёзно причитали.
Приметил я невольно и всецело,
Как остальные в страхе трепетали!
«Сейчас не время, слюни распускать нам! —
Добавил командарм. – Мы в западне!
Окружены! Что с фронта, что по флангам!
У вас вопросы есть ещё ко мне?!
Раздался залп и кучка обречённых,
Плашмя упала в жухлую траву.
А ведь я помню всех их поимённо…
«Неужто, – я шепчу, – всё наяву».
«Мы будем прорываться. К нашим! С боем! —
Кричал нам командарм. – И немцы ждут!
Поэтому, я честно перед строем,
Скажу вам правду. Многих вас убьют…
А тех из вас, кто выживет, прошу я.
При случае удобном, помяните.
Кого-то, папиросочкой смакуя,
А за кого-то, водочки глотните!»
И он был прав. Прорыв стал сущим адом!
Свинцовый ливень рвал тела. На части!
Остатки армии, дышавшие на ладан,
В крови смешавшись, гибли в одночасье.
Лишь горстке малой, в той, где был и я,
Спастись представилось. Но как у нас бывает.
Всех выживших – в штрафбат и в лагеря!
А с мёртвых спроса нет. Их забывают.
Он пленным был
Он пленным был. В плену всегда молчал.
Страница 3