Ты против меня? - стр. 27

Впрочем, не я одна забраковала пиджак Истерна. Луиза второй день заявляется в школу в джинсах, кедах и худи. Да и Тамбов тоже не надел свой, темно-синий, как у остальных мальчиков, ограничившись лишь чёрными брюками, белой рубашкой и кожаной мотоциклетной курткой. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, галстук небрежно расслаблен.

Темный принц явился получать знания.

11. 11. Женя

До начала математики остается несколько минут, но на этот раз я не коротаю время в одиночестве. Луиза сидит прямо на столе в соседнем ряду и развлекает меня болтовней. Я же боковым зрением то и дело ловлю на себе взгляд Никиты. Он смотрит так, словно собирается сломать мне шею или что-то пострашнее.

Да, помнится, Тамбов велел мне держаться подальше от его друзей, но кто сказал, что я его послушаю?

— Хочешь, на выходных я покажу тебе город? — предлагает Луиза.

— Экскурсия? Серьезно?! — удивляюсь. Раздаётся хмыканье слева, но я делаю вид, что ничего не слышу.

— Почему нет? Здесь есть, на что взглянуть. — Она пожимает плечами и, наткнувшись на недоверие в глубине моих глазах, спрашивает: — Джинни, выкладывай, что не так?

Я буквально слышу, как Тамбов настраивает свои локаторы. Поэтому встаю с места и жестом зову Луизу подойти к окну.

— Зачем тебе это? — говорю, как можно тише.

— Зачем мне… что? — Лулу смешно изгибает брови, опираясь поясницей и локтями о подоконник.

Я подаюсь вперед.

— Ты не обязана со мной возиться. Выходные можно провести со своей семьёй или парнем, — объясняю ей. — Или… я не знаю, — и умолкаю, не зная, что ещё добавить.

Луиза поднимает раскрытые ладони и трясет головой.

— Какой семьей? Моя мать сейчас на яхте где-то у берегов Флориды, отец в Оттаве, зарабатывает очередной миллион. А парня у меня нет. И, вообще, Джинни, не тебе решать, где и с кем мне проводить выходные. Но я пойму, если у тебя планы… — выжидающе смотрит на меня.

— Ну что ты, на самом деле, я с удовольствием! — улыбаюсь девушке.

— Тогда заметано, — она сводит вместе указательный и большой палец одной руки.

— Так ты сейчас одна живёшь? — осторожно интересуюсь я.

— Да. Я живу в Версале.

— Понятно, — в замешательстве хлопаю ресницами, потому что в действительности мне вообще ничего не понятно. Мы в Канаде, Версаль во Франции. — Ты что, типа, потомок Людовика Какого-то-там? — уточняю, нахмурившись.

— Ох, нет, не в том Версале! — хихикает Луиза. — Наш «Версаль» – это пансион Истерна. Вон там, в конце парка, — она неопределённо машет рукой в сторону окна, за которым раскачиваются высокие деревья, — большое серое здание. Здесь многие так, живут и учатся, пока их родители зарабатывают деньги или прожигают их.

— И давно ты тут?

— Седьмой год. Но я привыкла. В такой жизни есть свои плюсы. Версаль – это же не закрытая школа, а, скорее, гостиница с полным пансионом. Горячие завтраки и ужины. И я могу приходить и уходить, когда мне вздумается. За этим никто пристально не следит.

Однако в ее голосе сквозят печальные нотки.

— И как часто вы видитесь?

— Мои предки в разводе пятый год. Когда я была младше, мама жила здесь, в Галифаксе, но последние пару лет она не часто появляется. Отец присылает подарки на Рождество и день рождения. Я прекрасно обхожусь без них, — и снова отчетливая грусть в голосе.

Луиза и не пытается скрыть, что все не так радужно, как она описывает.