Ты против меня? - стр. 24

— Бла-бла-бла, — Женя дурачится, качая головой. — Я тебя раскусила, Тамбов, ты только и можешь, что угрожать. Любитель почесать языком.

— Тебе так не дает покоя мой язык? — я подаюсь вперед, облокачиваясь на колени. — Как ты сказала? Лживый и грязный, да? — смотрю на нее исподлобья.

— Именно так! — Женя ерзает на кровати и садится ровнее.

Вырез ее майки провисает, и мой взгляд, как магнитом, притягивает туда. Заметив, куда я пялюсь, Женя смущенно прикрывает грудь ладонью.

Я изгибаю бровь.

— Как же ты достал меня, от тебя же нигде не спрятаться! Нигде!

— От меня?! — давлюсь воздухом. — Да это я нахожусь здесь в оккупации. Что? Папочка все купил тебе, да?

— Я не оккупант, больной ты придурок! — она с раздражением закатывает глаза. — Как ты не поймёшь, я не хотела всего этого?! — хватает книгу и кидает ею в меня.

— Так тебе нравится быть жертвой? — поймав книгу, вскакиваю и преодолеваю расстояние между нами. Книга падает на прикроватную тумбу, а я возвышаюсь над девушкой.

Ее глаза под очками широко распахнуты. Она вся сжалась, такая маленькая, такая глупая. Неужели всерьёз думает, что я причиню ей вред? Или это уловка?

Женя сдергивает очки.

— Не трогай меня! Клянусь, я закричу! — в ее угрозах сплошное отчаяние.

Я больше не собирался к ней прикасаться, мне хватило и вчерашнего, чтобы понять, что это тупая идея. Но, если это так бесит Женю, разве мне удастся отказать себе в удовольствии.

— Кричи, так даже интереснее, — опускаюсь рядом с Женей и протягиваю руку, чтобы поправить соскользнувшую с плеча лямку.

Женя подскакивает, как ошпаренная, и забивается в угол кровати.

— Уходи! — обхватив себя за колени, буравит затравленным взглядом.

Я упиваюсь тем, какой эффект на нее производит столь безобидный жест, и пропускаю мимо ушей требование девушки. Нависая над ней, опираюсь на руку.

Она снова так близко, что у меня сердце подпрыгивает. На несколько мгновений я прикрываю глаза, чтобы совладать с тем, что происходит внутри, и медленно выдыхаю.

— Никита, не надо! — ее щеки уже пылают.

— О, я теперь Никита? Как интересно. Уточни, что именно «не надо»? — издеваюсь я.

— Ну все, хватит!

— А что ты мне сделаешь? Здесь ты совсем одна, кто за тебя вступится? Твоя мать точно не прибежит, потому что мой отец сейчас на ней. Я слышал. В этом доме такие тонкие стены, — ложь дается мне без труда.

— Фу! Мерзость! — с отвращением произносит Женя.

— Мерзость? — цепляюсь к ее словам. — Хочешь, я сделаю так, чтобы ты перестала называть это мерзостью?

Воздух между нами накаляется.

Я машинально сглатываю, замирая в нескольких миллиметрах от ее губ. Женя дышит поверхностно. Ее ресницы часто порхают, а взгляд прямой и любопытный. Она не боится меня, она изучает.

Я наклоняюсь ниже, провожу по ее носу кончиком своего, чуть отстраняюсь и наблюдаю за реакцией девчонки. Мой взгляд то и дело возвращается к ее губам, и внезапно до меня доходит, что я хочу к ним прикоснуться вовсе не для того, чтобы поиздеваться. Мне всерьёз хочется ее поцеловать.

Чушь какая-то.

— Ты такая жалкая, — шепчу ей прямо в рот, ощущая ее нежную кожу и теплое дыхание. — Надеялась, что я тебя поцелую? Да ни один нормальный парень не захочет тебя. Подумай об этом.

— Пошел к черту из моей спальни! — она со злостью выдыхает и толкает меня в плечо. Ее чистые глаза снова наполняются яростью.