Ты пахнешь как мечта - стр. 40

– Переживу без чая, моя миссия – доставить ключи и круассаны. Второе – вообще обязательно, потому что иначе Яська мне голову оторвет.

– Ну ладно, – открываю дверь в подъезд и пропускаю Демида вперед, проходя следом. На третий я обычно пешком, но – когда сумки тяжелые – катаюсь лифтом, хотя, честно, совсем не в восторге от него. Тесно, душно, лампочка мигает. Хоррор какой-то.

– Нажми на кнопку, пожалуйста, – говорит Демид, когда захожу за ним в лифт, – у меня руки заняты.

Нажимаю третий, поворачиваюсь, чтобы посмотреть на себя в зеркало, висящее на задней стенке, и в секунду успеваю уловить свое испуганное выражение лица, когда лифт резко дергается, а следом выключается свет…

Ваня Дмитриенко – Настоящая

Когда я ехал к Есе с целым пакетом свежей и еще горячей выпечки, я думал, что мы поговорим хотя бы немного, и надеялся, что она не выкинет меня на лестничную клетку сразу же, как увидит.

Наша встреча с Есенией спустя пять лет после расставания – чистая случайность. Все последующие встречи – дурацкое стечение обстоятельств, приводящее каждый раз к нехорошим последствиям.

Я вижу, как ей неловко рядом со мной, не о чем поговорить и, возможно, банально не хочется находиться так близко. Но все разы я оказывался так рядом не по своей воле: то был с Яськой в больнице, то приехал спасать Ксюшу, то снова повелся на уговоры сестры, чтобы она не натворила глупостей.

Но только сегодня я поехал к Есении по собственному желанию. Я мог бы передать ключи курьером, в этом нет никакой сложности, а еще мог бы отдать Мирославу и попросить вернуть их, когда он будет отдавать ей машину после ремонта. Но… Я не знаю почему, но мне отчаянно захотелось привезти ей их самостоятельно. Потому что долгих пять лет назад мы были самыми родными друг другу людьми, и после первой встречи через года я понял, что отчаянно хочу перед ней извиниться. Но у нас не было возможности остаться наедине и поговорить о важном. Каждый раз с нами был еще кто-то, а разговаривать при других о таких личных вещах не было ни малейшего желания.

Но сегодня… Возможно, я так активно посылал запросы во Вселенную своими мыслями о том, что хотел бы остаться с Еськой наедине, что она решила сделать все наверняка и остановила лифт, в котором мы ехали.

Лампочка, которая противно мигала, когда мы вошли, сразу же погасла, кабину ощутимо потрясло пару секунд, и лифт застрял. Точно застрял.

– Это… это что еще такое? – слышу перепуганный голос справа и быстро ставлю пакеты на пол, чтобы достать телефон и включить фонарик. Темнота – хоть глаз выколи, но гаджет спасает. Как хорошо жить в век технологий.

Свечу на Есю, стараясь не направлять на лицо и не слепить, но и без прямого луча в глаза очень виден в них испуг. Кабина лифта очень маленькая, я таких тесных сто лет не видел. В целом дом не из новостроек, в таких и ремонты уже не делают – все под снос обычно, а взамен квартиры в новеньких домах, ну или что-то вроде. Поэтому неудивительно даже, что мы застряли. Страх только в глазах Еси радости не внушает.

– Не говори, что за эти пять лет у тебя развилась клаустрофобия и ты сейчас словишь паничку, – говорю, тоже испугавшись, потому что я не уверен, что смогу с этим справиться. То, что Еся не боялась никогда замкнутых пространств, – знаю точно. Мы и в тесной кабине на колесе обозрения с удовольствием катались, и в крошечных примерочных магазинов закрывались пару раз, и даже в жутко тесном туалете поезда однажды умудрились спрятаться ото всех и целоваться. По сравнению с ним лифт буквально огромный. Да тут места – хоть танцуй. Не факт, что можно, но в теории…