Ты меня (не) купишь - стр. 24

— Почему вы постоянно делаете паузу между моим именем и отчеством?

— А почему у вас дрожат коленки, когда вы видите меня?

— Вам кажется.

— Вам тоже, — отвечает он.

Не выдерживая его откровенно нездорового взгляда, я прикрываю глаза и выдыхаю.

— Вы переутомились. Идите домой, отдохните, примите ванну с пеной.

Каждое его слово шипящими змеями заползает в мои уши. Я не хочу слышать его, потому что он отравляет меня, лишает покоя.

— Вы сказали, что хотите о чем-то наедине поговорить. — Я снова смотрю на него. Теперь строже, серьезнее. — Я слушаю.

— Вы плавать умеете? — вдруг спрашивает он.

— Умею. И что?

— Купальник завтра прихватите.

— Купальник?

— У Артура бассейн по четвергам. Не откажете же вы ему в совместном занятии?

Не верится, что я все еще стою перед этим извращенцем! Он же в могилу меня закапывает.

— Хорошо, я съезжу с ним в бассейн, — отвечаю я, успокаивая себя, что это только ради мальчика.

Уголок рта Чеховского дергается, но ему приходится переключить внимание на зазвонивший мобильник. И судьба, похоже, продолжает вбивать гвозди в мой гроб, потому что на звонке у этого типа стоит моя любимая песня Depeche Mode «Personal Jesus». Только сейчас она кажется максимально убийственной, идеально подходя Чеховскому.

Он принимает вызов и, поднося телефон к уху, продолжает беседовать со мной:

— Не забудьте купальник. До завтра. Дарья. Николаевна. — Одними лишь губами он посылает мне воздушный поцелуй, разворачивается и уходит.

Приложив ладонь к груди, в которой неистово бьется сердце, я едва не оседаю на пол. Он разрушит. Все разрушит: мою нервную систему, мой брак, мою жизнь.

Легко терять самообладание, когда рядом человек, чья энергетика тебя подавляет. Делал бы кто-то другой подобные намеки, я бы пропускала их мимо ушей или осмелилась пригрозить мужем. Но перед Чеховским я слаба. Он раздавит моего Степу, как таракана по стене размажет.

Я полчаса иду домой, который находится в пяти минутах ходьбы. Дышу свежим воздухом, остужаю голову сентябрьским ветром, заскакиваю в супермаркет за солью для ванн и расслабляющими арома-свечами. Только когда оказываюсь на кассе, спохватываюсь, что это Чеховской поселил в меня мысль принять ванну, отдохнуть. Не то, чтобы я без него до такого не додумалась, просто так церемониально бы к этому не готовилась.

Бреду домой, где Степа уже копошится на кухне, откуда тянется запах свежего ужина.

— Степ, прости, — мурчу я, обняв его со спины. — Снова тебе приходится готовить.

— Раньше ты в три всегда дома была. — Он не отвлекается от перемешивания кусочков мяса на сковороде.

— Не всегда, Степ, не преувеличивай. Раза два в неделю удавалось вырваться. Ты же знаешь, мне удобнее всю бумажную волокиту в школе оставить, а дома себя только тебе посвящать. Смысл мне приходить в три, а потом два часа сидеть проверять тетради и возиться с электронным дневником? Да и к новой школе надо привыкнуть. Я до сих пор в компьютере не разобралась. Столько файлов надо перелопатить. И детки сложные есть, приходится с родителями общаться. В пятницу и вовсе задержусь: родительское собрание будет. А на следующей неделе педсовет. Степ, ты же знаешь, что я не по своей прихоти задерживаюсь.

Он вздыхает, откладывает лопатку и приступает к нарезке томатов.

— Может, на выходных к маме съездим? — спрашивает, так и не глядя на меня. — Помочь ей надо.