Ты еси!.. - стр. 14

– Наверное, вам они любопытны. Близки, – выдвинул версию координатор.

– Вероятно. Но я же не Нил Гейман. Ладно, слушайте:

«– Ну, скажем, просто предположим, если бы я отправился в паломничество к гробнице Ньярлатхотепа…

– Чёрного царя древних, который придёт в ночи с востока, но никто его не узнает? Ты о нём говоришь?

– О ком же ещё?

– Просто проверяю».

Чувствуете лёгкость слога? – с хитрецой спросил я.

– Да, написано весьма легко, – благоразумно не стал спорить координатор.

– А это ведь по мифам Ктулху. Ктулху! Говард Филлипс Лавкрафт и продолжатели. «Особое шогготское» – потрясающий рассказ: то ли стилизован, то ли нет. То ли смешной, то ли страшный. Но уважение к первоисточнику чувствуется в каждой букве. Да что там: им дышат сами знаки препинания. – Я убрал «Дым и зеркала» и перешёл к «Хрупким вещам». – Следующая авторская антология, – пояснил. – Не хуже и во многом отличная. Здесь вам и рассказы, и миниатюры, и очередное продолжение любимых народом «Американских богов». И те же стихотворения в прозе. А вот с рифмой. – И я зачёл:

Способны так написать? Казалось бы, чушь, набор слов, и ритм непонятный, и рифмы странные. А слушается – идеально! Атмосфера захватывает и не отпускает до последнего знака. Гейман признаётся, что любит зачитывать «Эльфийский рил» вслух.

– Действительно, в писателе и его творчестве немало сокрыто, – задумчиво проговорил координатор.

– В любом писателе, – включился я. – А в этом – особенно. Хотелось бы мне его понять, узнать его мысли, узреть его сны, посмотреть его глазами и обдумать его идеи.

– Разве вам не довольно ваших? – удивился координатор.

– Я хочу личность Н. Геймана. Точка. Разве надо пояснять? Никто же не мотивирует своего желания приобрести автомобиль или отремонтировать квартиру, или жениться, или развестись…

– Хорошо-хорошо. Господин Гейман – отличный автор.

– Великий.

– Не спорю.

– И он велик уж тем, что первый решился ссудить собственную личность для трансмена.

Координатор молчал; видится, мне удалось-таки пробить его броню. Нужно закрепить успех.

– «История с кладбищем», – сказал я, потрясая книжкой. – Постмодернистский вариант «Книги джунглей». Бесконечно позитивная книга про… что бы вы думали? Про смерть! Слог легчайший – яснее и увлекательнее, чем в «Детях Ананси».

– Прекрасно, прекрасно. Возможности Геймана для наших «пациентов» очевидны. Но…

– Что вы! Никаких «но». Давайте вслушаемся: «Никт очнулся от вспышки боли, острой, как ледяные осколки, и яркой, как долгая молния». – Я взял паузу. Координатор не нарушил её, и тогда я резюмировал: – Что думаете? Хорош текст или нет?

Координатор вытер лысину платком, включил кондиционер посильнее и поправил очки.

– Хорош, – осторожно произнёс он затем.

– И ещё как! Лёгок и красив. Сухой в лучшем смысле этого слова. Неудержимо яркий и мгновенно понятный. Я всегда утверждал: «Литературная мысль должна быть настолько сжатой, насколько возможно, чтобы не затенялся момент узнавания». То же касается и одной из последних работ Нила – «Океан в конце дороги». Вроде бы проще некуда, а глубина неизъяснимая. Океанская впадина, не иначе! «Ребёнком я не был счастлив. Иногда был доволен. Я больше жил в книгах, чем где-то ещё». Эге, да это же про меня! Точно вам говорю.