Ты будешь моей - стр. 23

—Это как-то связанно с той девочкой? — спросил он осторожно.

Странно, что он еще не раскопал на нее полное досье, он мог. Пара звонков нужным людям и у него на столе лежала бы вся информация, об изнасиловании, конечно, никто не знал, но отец не дурак, сложил бы два и два.

— Я не хочу об этом говорить.

Вздохнув, отец неожиданно поднялся, подошел к шкафу со спиртным и выудил из него бутылку коньяка за хреналион рублей. Заметив мой удивленный взгляд, еще бы, он близко нас с Киром к содержимому этого шкафа не подпускал, отец поставил передо мной бокал, и усмехнувшись, произнес:

— Раз уж такой повод.

— Какой такой? — спросил я непонимающе, пока отец разливал жидкость по бокалам. Не дожидаясь ответа, взял один и опустошил залпом. Терпкая жидкость обожгла горло, я даже закашлялся от неожиданности. Крепкая дрянь.

— А ты как думал, — рассмеялся отец, — это тебе не та ерунда, что вы в клубе хлещете, до этого коньяка дорасти нужно.

— Да иди ты. Так о каком поводе речь? — напомнил я.

— Как о каком, — брови отца взлетели вверх, а на губах появилась самодовольная ухмылка, так и кричащая: «Я же говорил». — Мой сын влюбился. Как ты там говорил? Все это хрень для наивных девочек?

— Я, пожалуй, пойду, — разговор стал затрагивать личное, а этого я не любил. Проницательность отца раздражала, не хватало мне только его шуточек.

— Да не кипятись ты, — примирительно заговорил отец, — смотри какой стал, слова не скажи. Девочка-то хорошая?

— Да какая разница, если я ей нахер не сдался, — неожиданно для самого себя, я высказал то, что волновало меня больше всего, грызло изнутри и как не боролся с этим едким чувством, с каждым днем оно поглощало меня все сильнее. Безразличной она была только со мной, я видел, как она говорила с Максом, как улыбалась ему, ему, блядь, не мне. И снова во мне вскипала ревность.

Мне придушить его хотелось, избавиться от него раз и навсегда, она на него как на Бога смотрела, а я был пустым местом. Что бы ни сделал, все не так, даже гребанным словом не удостаила, не смотрела на меня.

Меня разрывало от ревности, когда я видел, как начинало сиять ее лицо, стоило ему появиться в палате и вера в слова, которые она сказала Кате таяла с каждым гребанным днем. Она к нему не равнодушна, блядь, и я пока слабо себе представлял, как вытеснить его из ее сердца и заполнить его собой.

— Так просто сдашься? — усмехнулся отец и что-то в его взгляде навело меня на мысль, что знает он больше, чем могло показаться на первый взгляд. Неужели все-таки копал?

— Я похож на человека, который сдается при первой сложности? — разозлился я, знал ведь, что он на слабо меня берет, а все равно разозлился. — Не знаю я, пап, что мне делать, я будто о стену бьюсь головой, а результата как не было, так и нет. Ты еще со своей компанией, уж прости, но не до нее мне сейчас, вот совсем, понимаешь?

— А ты как думал? Что отношения вот так просто даются, захотел и вот тебе на блюдечке? Не привык ты бегать, да? Разбаловали девки тебя совсем, а тут, вдруг, зубы обломал? — он определенно издевался надо мной. — Не смотри на меня так, я ведь прав. О стену головой, говоришь, бьешься? Так ты тактику смени.

Нашелся, млин, советчик. Куда еще менять, я и так возле нее щенком скачу, чуть ли не слюни подтирая, а она даже притронуться к себе не дает. Я ведь пылинки с нее сдувал, все проглатывал, каждую ее выходку, каждую истерику, лишь бы не пугать, не сделать хуже, и мне каждый раз указывали на дверь.